Без Оливии - Эни Майклс

Он подмигнул мне и затем передал бармену мой заказ. Через мгновение или два нам вручили наши напитки, что было гораздо быстрее, чем делали кому-либо в комнате. Эллиот кивнул в сторону раздвижных дверей, указывая, что он хотел бы выйти на улицу, и я кивнула в знак согласия. Затем он повел меня через всю толпу людей, словно рыба, плывущая вверх по течению, пока наконец мы не оказались на улице.

Я подумала, поскольку мы не были окружены людьми, он хотел бы уже отпустить мою руку, но когда я начала выпускать его ладонь, Эллиот усилил свою хватку и притянул меня ближе. Невозможно было скрыть улыбку, которая растянулась на моем лице. Мы подошли к скамейке с видом на двор у их дома, который не привел меня в восторг: двор с большой лужайкой и одной волейбольной сеткой, натянутой поперек и проседающей в середине. Я села первой, и затем он устроился рядом со мной, хотя было много места по другую сторону от него. Я начала согреваться от его тепла.

— Так, — сказал он перед тем, как сделал глоток пива, — ты знаешь все об отсутствии у меня амбиций, расскажи мне о своих планах. Ты будешь второкурсницей в следующем году, верно?

Я кивнула.

— Да, и я может быть даже больше немотивированный человек, чем ты.

— Ну, теперь есть проблема, которую я с удовольствием решу. Почему у тебя нет мотивации?

— Я не знаю, — пожала плечами. — Думаю, что у меня просто нет особого желания делать карьеру, которая принесет мне больше денег.

— О, я понял. Ты не из жадных. Сатана был бы очень разочарован в тебе.

— Нет, — засмеялась я, — полагаю, что нет. И я думаю, что для Сатаны мое чревоугодие компенсирует отсутствие жадности.

Я наблюдала, как Эллиот блуждал глазами по моему телу. Он пытался скрыть это, поднеся свою красную чашку к губам и сделав глоток, но толку от этого было никакого, тепло его взгляда шло по следу его глаз. Когда они снова встретились с моими, было очевидно, что он был пойман с поличным, поэтому парень просто улыбнулся мне.

— Обжорство сказывается хорошо на тебе. — Его комментарий повис в воздухе между нами, и мы оба улыбались как дураки. — Но если серьезно, — сказал он, наконец, нарушая наэлектризованное молчание между нами, — что ты хочешь делать после окончания колледжа?

— Честно?

— Конечно, честно. Я хочу, чтобы ты никогда мне не лгала.

Я проигнорировал кувырок желудка на его использование слова «никогда», как если бы у нас была вечность.

— Я хочу быть фотографом.

— Это очень амбициозно, — сказал он тоном спорщика.

— Ты действительно так думаешь? Я не знаю. Я думаю, что это звучит нечто ленивое.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, но когда вспоминаю людей, которые фотографируют для своей жизни или занимаются искусством в целом, думаю, что люди, надеяться на вдохновение для своей следующей зарплаты. Легко показать, сидя за рабочим столом, работу и получать ежемесячную зарплату, но фотограф должен на самом деле работать за свои деньги.

— Я думаю, что это правда, — ответила я, чувствуя себя спокойной за свою мечту, которой никогда бы ни с кем не поделилась. — Итак, что ты собираешься делать со своей научной степенью по социологии?

— Это хороший вопрос. Ты будешь первой, кому я скажу, когда решу.

Мы просидели на скамейке основное время вечера, ушли только после того, как оба опьянели от напитков. Он пригласил меня на танец, и у меня не было не единого повода, чтобы не потанцевать. Также я надеялась прижаться к нему снова.