Тишина - Э. Блэр

Я смотрю в глаза Элизабет и вижу в них печаль. Она напомнила мне по поводу моего дерьма, так что есть только один вариант, если я не хочу, чтобы она видела во мне лицемера.

— Тогда давай поедем в Нью — Йорк.

— Ты собираешься увидеться с ним? — удивленно спрашивает она.

— Да. И тогда я покончу с ним.

Я оставляю Элизабет пить чай, пока звоню, чтобы договориться о рейсе, и мне говорят, что мы можем вылететь позже вечером. Когда я возвращаюсь в спальню, я вижу ее с этим чертовым блокнотом. Она думает, что ведет себя подло и что я не замечаю, когда она встает с моей кровати ночью, но я все знаю. В тот момент, когда я теряю тепло ее тела, я просыпаюсь. Я решил ничего не говорить и дать ей время, в котором, по ее мнению, она нуждается.

По правде говоря, мы с Лакланом натыкаемся на блокпост за блокпостом. Этот человек явно не хочет, чтобы его нашли, но так или иначе, я найду его для нее.

Увидев меня, она кладет блокнот и карандаш на прикроватный столик.

— Самолет будет готов в семь.

Я сижу и жду, оглядывая белую комнату из шлакобетона, заполненную опозоренными горожанами и их близкими. Охранники стоят и наблюдают за взаимодействием, следя за тем, чтобы соблюдались правила, которые были подробно объяснены.

Металлическая дверь в углу комнаты открывается, и на этот раз входит мой отец. Одетого в оранжевое, его сопровождают в комнату и охранник, который с ним, снимает кандалы, когда глаза моего отца находят мои.

Он ничего не выражает.

Освободившись от цепей, он пересекает комнату. Он выглядит суровым, небритым и похудевшим.

— Сынок, — спокойно замечает он, подходя к столу.

Враждебность вспыхивает, когда я смотрю на этого человека, который сидит напротив меня. Воспоминания обо всем презрении, с которым он плевался в мою сторону на протяжении всей моей жизни, только чтобы избежать своих собственных проступков, разжигают во мне ярость.

— Как ты узнал?

— Ты не слышал? — Я отвечаю, и он качает головой. — Твой босс?

— Мой босс?

— Продолжай прикидываться дураком, — насмехаюсь я, — я знаю все. Я просто хочу услышать, как ты хоть раз в жизни говоришь правду.

— Прекрати загадывать загадки, малыш, и просто скажи мне, что, по — твоему, ты знаешь.

Мои руки сжимаются в кулаки это тщетная попытка сдержать свою ярость, и я свирепо смотрю на него.

— Я знаю о маме. Я знаю, что она умерла из — за тебя.

— Я любил эту женщину…

Его слова, его вопиющая ложь выводят меня из себя, и я бью кулаком по столу, теряя контроль.

— Ты гребаный ублюдок!

— Эй! — кричит один из охранников, призывая меня к порядку.

— Она умерла из — за тебя, — киплю я, понижая голос. — Из — за твоей жадности ей пришлось расплачиваться за последствия.

— Ты ни хрена не знаешь, парень.

— Признай это, — говорю я.

Он пожимает плечами, как будто он невежественный и невиновный, и я больше не могу смотреть на его самодовольное лицо, поэтому я ускоряю это.

— Ты знал, что Ричард собирался убить ее. Вот почему ты уехал из страны, потому что не хотел быть там, когда это случится. Ты бежал от чувства вины, не так ли?

— Откуда ты знаешь о Ричарде?

— Ты знаешь, что он мертв, верно? — спрашиваю я, и он кивает. — Я убил его.

Его глаза расширяются, когда я говорю ему это и я гордо улыбаюсь.

— Не волнуйся, папа. Копы уже знают, что я это сделал.

Он не реагирует на то, в чем я ему только что признался. Он просто ошеломленно смотрит на меня.

— Из — за него я знаю все, что ты скрывал от меня. Все.

Он с трудом сглатывает и опускает голову, уступая правде, потому что на данный момент у него нет другого выбора. Он больше не может морочить мне голову.

— Я все это знаю, папа, — резко шепчу я, вонзая нож в него еще глубже, и когда он, наконец, набирается смелости поднять голову, чтобы посмотреть мне в глаза, он говорит:

— Тогда ты знаешь, с чем я столкнулся.