Тишина - Э. Блэр

Я поворачиваюсь и смотрю на своего друга, благодарный, что он остался на ночь и сейчас здесь, потому что я никак не мог разобраться в своих безумных мыслях самостоятельно, не разбивая кулаками стены и не разрушая этот дом в неистовой ярости.

— Как она? — спрашивает он.

— Спит.

Это слово задыхается, когда оно выходит. Я подхожу к дивану и сажусь, опустив голову, уперев в сжатые кулаки. Слышно мое хриплое дыхание через нос. Я не позволю Элизабет увидеть это. Она должна верить, что я полностью контролирую ситуацию и что со мной она в полной безопасности.

— Как она на самом деле? — он настаивает на более детальном ответе, чем тот, что я ему только что дал.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с его обеспокоенным взглядом, когда он садится по другую сторону кофейного столика.

— Она не в порядке.

Я не буду вдаваться в подробности с Лакланом, потому что то, что принадлежит ей, принадлежит мне и никому другому.

— Послушай, то, что произошло прошлой ночью, то, чему ты был свидетелем… — начинаю говорить я, но Лаклан перебивает:

— Я — могила.

— Лучше бы так и было, — говорю я ему, мой голос остекленел от невысказанных угроз. — Ты никогда не будешь говорить об этом, даже с ней, понимаешь?

— Непременно, — отвечает он, кивнув головой.

— Мне нужна твоя помощь, — говорю я ему, меняя тему разговора.

— Все, что угодно.

— Мне нужно, чтобы ты нашел кое — кого для меня.

— Кого?

— Его зовут Стив Арчер.

С любопытным взглядом он отвечает:

— Почему это имя кажется мне знакомым?

— Он отец Элизабет.

— Ее отец? — удивленно переспрашивает он. — Он мертв. Я наткнулся на его свидетельство о смерти, когда нашел ее мать.

— Я не знаю. Мы смотрели наверху репортаж из американских новостей, и она клянется, что видела его.

— По телевизору? Это невозможно.

— Она непреклонна.

— Деклан, сейчас ее разум, должно быть, затуманен. Я уверен, что она видит то, что хочет видеть, — говорит он. — Этот человек мертв.

Я пожимаю плечами, тяжело вздыхая. — Достань кадры из новостей и сравни этих двух мужчин.

Лаклан подходит к столу в углу комнаты, и я следую за ним, направляя его на нужную интернет — страницу новостного канала. Мы находим видео, проигрываем его, и когда я вижу человека, из — за которого Элизабет заставила меня остановить видео, я наклоняюсь и останавливаю запись, застывая на его лице.

— Он.

Требуется несколько минут, чтобы найти архивную статью о его аресте, но Лаклан, наконец, натыкается на одну с фотографией.

— Вот, — говорю я, когда вижу ссылку. — Нажми на это.

И одним щелчком я понимаю, что Элизабет ничего не выдумывает. Возможно, это старая фотография, но я не могу утверждать, что это не тот же самый человек.

— Срань Господня, — говорит Лаклан, сравнивая обе фотографии.

— Это он. Скажи мне, что ты видишь то же, что и я.

— Я вижу это.

— Черт! — запустив руки в волосы, я подхожу к окну, жалея, что включил этот чертов телевизор этим утром.

— Я не могу позволить, чтобы кто — то еще причинил ей боль.

— Я знаю.

— Господи. Я имею в виду, она только что узнала, что этот кусок дерьма — ее мать продала ее, когда она была еще ребенком. А теперь это? Я не думаю, что она сможет вынести больше.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Она этого так не оставит. Не то чтобы я мог ожидать от нее этого. Но мне нужно держаться выше и оставаться в паре шагов от нее.

— Найди его. И ничто, ни один кусочек информации не проходит мимо меня. Понял?

— Я понимаю.

— Однажды ты облажался, — ругаюсь я. — Больше так не делай.

Он встает, подходит ко мне и уверяет:

— Даю слово.

Мой взгляд не дрогнет, потому что то, что поставлено на карту, слишком ценно, чтобы рисковать. Лаклан видит сомнение, сжимает мое плечо рукой и твердо заявляет:

— Я тоже забочусь об этой девушке.