Не сахарные - Аделина Роуз

— Это Макар, — произношу я, и направляюсь в коридор. Чего он еще здесь забыл? Наверное, пришел домой, а меня там нет. Вот и решил сюда заглянуть. Так это получается он в курсе, что Руслан живет здесь?

— Привет, — заходя в коридор, произношу брату. Он поднимает на меня глаза. Я замечаю какие-то бумаги в руках Зои Максимовны. А нет. Может быть не за мной он пришел.

— Ты чего здесь делаешь? — кивает мне Макар. — Квартирою ошиблась?

— Зашла в гости к Руслану. А ты чего?

— А я Зое… Максимовне, бумаги передать, — договаривает он.

— Так передал?

— Ага, — отвечает он и переводит взгляд на стоящую радом с ним мою классную руководительницу. — Тогда я пойду. До свидания.

— Может, вы чаю хотите? — тут же спрашивает она у моего брата. Может и правда у них что-нибудь да получится? Красивая была бы пара!

***

Как бы мы не старались с Журавлевым сохранить рисунки в подъезде, это было неподвластно нашим силам. В особенности характера моей мамы. За ужином она несколько раз повторила, что подъезд не может оставаться в таком состоянии. И что ей плохого сделали эти безобидные рисунки? Порой мне кажется, испортили всю жизнь. Хотя это было не так. Они же совершенно никому не мешают.

Но в этот же вечер была создана беседа, в которой состояли все соседи нашего дома. И не сложно даже догадаться какую тему все начали поднимать.

— Знаешь, пока мама не слышит, хочу, чтобы ты знала я на твоей стороне, — подходит ко мне в коридоре папа. Я собираю в рюкзак кисти для покраски стены. Я удивленно поднимаю на него голову. — Я сегодня проезжал мимо соседнего двора, и я видел огромный забор.

— А я когда шла в школу, видела рыжую кошку, — отвечаю я. — Я просто подумала, мы делимся не интересными фактами, — усмехаюсь я и забрасываю рюкзак на одно плечо.

— Просто было бы здорово, если вы с Русланом этот забор раскрасите. Там уж точно никаких ворчливых соседей не будет.

— Ты хочешь, чтобы мы разрисовали забор? — еще больше удивляюсь и замечаю, как папа оглядывается, проверив, не слышит ли нас мама.

— Раз в подъезде нельзя, то почему бы не рисовать вам на улице? — предлагает родитель идею, и я расплываюсь в улыбке. — Только заметь, я не про общественные места говорю, — указывает он пальцем.

— Может, ты просто уговоришь маму на подъезд? — в надежде спрашиваю. — Пожалуйста.

— Эльвира, ты прекрасно знаешь, что против твоей мамы я не пойду.

— Но ты уже пошел.

— Я лишь подал вам идею. А теперь идите с Русланом и закрасьте весь первый этаж, как было, — папа приближается к входной двери и открывает замок. Я обхожу его и, прихватив руками зеленую краску, переступаю порог.

— Спасибо, — бормочу ему, а после спускаюсь по лестнице.

И вот мы уже с Русланом стоим возле рисунков, с каждой секундой все медля. Может, как в кино произойдет чудо? И кто-нибудь спустится и скажет: постойте, постойте! Вам не нужно их закрашивать! Жаль, что мы не в кино. Я тяжело вздыхаю и открываю новую упаковку жвачек со вкусом дыни.

— Значит это конец? — разворачивая упаковку, спрашиваю у Руслана. Он какой-то палочкой перемешивает ядрёную зеленую краску в банке.

— Ты о чем? — поднимает он на меня глаза.

— О том, что мы больше никогда не сможем здесь рисовать. Я никогда не буду спускаться по утрам и с нетерпением ждать твой новый рисунок. Да, это однозначно конец, — делаю вывод я. — Знаешь, мне папа подкинул идею.

— Какую идею? — Руслан опускает кисточку в банку с краской, и я вижу, как она пропитывается вся зеленым цветом.

— Рисовать на улице.

— Ты хочешь, чтобы мы начали рисовать на улице?

— Только с условием, что нам больше никогда не придется их закрашивать, — смеюсь я и тянусь за второй кисточкой, окуная ее в краску.