Каждый может любить - Валентина Колесникова

Центр был огромный, просто невероятных размеров коридор, заполненный палатами. Везде ходили люди в белых халатах, жизнь кипела, крутилась, где-то горели красные огни, говорящие о том, что за этими дверьми явно что-то происходит. Девушки, что лежали на отделении, сильно отличались от привычных моему обществу людей и вот почему:

— Я же сказала, что мне очень это надо! — она стояла в домашнем плюшевом костюмчике при полном параде с косметичкой в руках, — я не выживу тут в таких условиях!

Это в каких это “таких” условиях она не выживет? Блондинка о чем-то спорила с врачом, показывая на свои руки. Молодой мужчина терпел, старался говорить учтиво — положение обязывает, но судя по взгляду, он уже давно на пределе.

— Оксана Павловна, мы медицинский центр, и ни как не косметологический. У нас нет салона красоты и позвать к вам в палату мастера маникюра мы не можем. Это не подходящее для этого место!

— В смысле, не подходящее? — она скривилась, выставила перед ним свою ладонь, явно желая, чтобы мужчина обратил внимание на ее ногти, — а какое тогда подходящее? Я за что такие деньги плачу, доктор? Да вы мне в ноги кланяться должны, не?

— Оксана Павловна, — голос мужчины изменился до неузнаваемости, но девушка этого не заметила, — повторяю еще раз. Мы не можем привести к вам в палату мастера маникюра. Это запрещено, если вас что-то не устраивает, можете пожаловаться начальству…

— Я не начальству пожалуюсь, а Александру Сергеевичу Преображенскому! — она выставила вперед грудь, сделала несколько уверенных шагов в сторону доктора, словно он был не врачом, а слугой, — ты вылетишь отсюда стрелой, понял меня?

— Кто кому тут жаловаться собрался? — он что, волшебник? Как у Александра получается возникать так внезапно и в тоже время так вовремя?

— Сашенька! — девушка бросилась ему на шею, не обратив никакого внимания на букет в его руках… а нет… внимание как раз обратила, сразу к нему потянулась. — Меня обижают!

— Эй, это не тебе! Убери от цветов свои загребущие руки! Что ты вообще тут делаешь?

— Как не мне, — блондинка надула губки, и кончиком пальцев стала поглаживать его галстук. Ого… — мы раньше так хорошо проводили вместе время, но ты совсем пропал. Не видно, не слышно… Ах да, этот мне маникюр делать не хочет!

Она с презрением указала на врача и мужчина не выдержал. Александр видел, как его работник готов взорваться, высказать все, что думает, но вовремя остановил его.

— Ты здесь что делаешь? — голос злой, раздраженный. Сейчас что-то будет или он все же сдержится?

— Просто наблюдаюсь, чего уж там…

— Раз просто наблюдаешься, то можешь смело собирать свои вещи и валить из моего центра, поняла? Это не салон красоты, дура. Поэтому засунь свои претензии себе в задницу, извинись перед моим врачом и молча сваливай. Я жду!

— Я заплатила огромные деньги, Александр, — при этом она несколько странно изогнула шею, и в разговоре появился странный акцент, — и подписала договор, между прочим.

— Можешь забрать свои копейки, вместе с ними вещи и сваливать. Поняла меня?

— Сволочь! Ну, посмотрим, как ты запоешь, когда мой Лешенька приедет!

— Тогда твой Лешенька обязательно узнает, по какой причине ты здесь находишься, или ты думаешь, он такой глупец, и поверит, что химический аборт это просто “наблюдение”? Я по-твоему совсем идиот и не знаю, в какой области работает мой врач?

Девушка тут же отстранилась от Преображенского, хотела что-то высказать ему, но мужчина встретился со мной взглядом.

— Дарья… — его лицо изменилось, стало каким-то более… добрым, что ли, — мне жаль, что ты все это видела.

Я лишь пожала плечами, наблюдая за тем, как вытягивается лицо Оксаны Павловны. Она окинула взглядом букет, затем перевела свой взор на Александра, потом на меня и… Рассмеялась…