Не тихоня - Лаванда Май

Закрываю вчерашнюю переписку, убедившись в том, что новых сообщений не поступало. Оно и к лучшему, ведь это значит, что всё в силе: я по-прежнему иду в библиотеку к Одарии, а она по-прежнему меня там ожидает.

Воскресное утро встречает уличным запахом сырости после ночного дождя, но вскоре от этой сырости не останется и следа, потому что вновь ярко светит солнце.

Очень солнечный месяц на самом деле. Такая хорошая погода — просто отличные декорации к моей меняющейся жизни.

Потому что меняется она у меня к лучшему.

Под жизнерадостную музыку подъезжаю к вузу и паркуюсь на любимом месте, которое бывает свободным только в выходной день или при условии моего раннего приезда.

Рабочий день у Одарии ещё не начался, но мы заранее условились, что прибудем раньше времени, чтобы было время поговорить.

Вхожу в тишину библиотеки, но одногруппницу у стойки не вижу. Оглядываюсь по сторонам, высматривая её и вскоре нахожу.

Девушка стоит в тёмном дальнем углу, склонившись к коробкам, в которые Елизавета Петровна и сама Одария складывают намертво изношенные и уже не пригодные для чтения книги. Крылова копошится в одной из этих коробок, шуршит там дряблыми учебниками, перекладывая их то так, то этак. Пыхтит да цокает языком, но продолжает там копаться.

На моём лице сама собой появляется улыбка. Округлые бёдра Крыловой вдёрнуты вверх, словно приглашают меня к…

— Чего встал за моей спиной и молчишь? — спрашивает меня, даже не обернувшись.

Оказывается, Одария меня заметила. Оно продолжает рыться в коробке, и я усмехаюсь такой провокации Подозревает ли девушка о том, как выглядит сейчас сзади?

— Любуюсь, — отвечаю.

— Чем ты там любуешься?

— Вот этим…

Даю волю своим рукам и теперь ладонями оглаживаю упругие ягодицы девушки, обтянутые тугими джинсами.

Крылова на миг замирает, но тут вновь продолжает своё дело, не обращая на меня внимание.

— Рада, что тебе нравится, — усмехается.

— А хочешь, сделаю так, чтобы и тебе понравилось? — засовываю пальцы в задние карманы её джинс и дразнящими движениями пощипываю пальцами попку. — Чем ты там занята? Может, отвлечёшься?

— Я пытаюсь уложить книги так, чтобы все вместились, и я смогла закрыть коробку, а затем заклеить её скотчем.

Девушка выпрямляется во весь рост и прислоняется спиной к моей груди. Мои пальцы всё ещё в её задних карманах, но мне уже не терпится засунуть их в куда более интересное место.

— Так что ты там говорил про «нравится»?

— До начала рабочего дня несколько минут, — шепчу девушке на ухо. — Не провести ли нам его с пользой?

Крылова, ничего не отвечая, принимается тереться об меня нижней частью тела, и я понимаю её без слов. Притягиваю ближе, прижимаю сильней.

Мы находимся в самой укромной части библиотеки, невидимые глазу, как и то самое книжное старьё в коробках. Так что если?..

Опускаю руки на талию девушки, расстёгиваю сначала пуговицу, а затем и звонкую молнию… Одним победоносным резким движением опускаю джинсы вместе с трусиками вниз, к коленям, и наклоняю Крылову так, чтобы она опёрлась ладонями об одну из стоящих перед ней коробок.

Мне открылся невероятный вид, от которого каждый раз, как в самый первый, дыхание застывает, а потом вместе с сердцем ускоряется, разгоняя кровь и возбуждение по венам.

Пожалуй, настолько заведённым я был разве только когда раздевал Одарию впервые. Ведь мы сейчас в студенческой библиотеке, и сама мысль о том, что есть опасность быть застуканными, заставляет всё внутри меня кипеть.

Ещё пара движений, и вот я уже сам стою с приспущенными брюками, прижимаясь своим стояком к горячей коже ягодиц. Сначала дразню, распаляю, двигаясь то вверх, то вниз по ложбинке между двух мягких округлостей. Дыхание Крыловой от моих движений становится чаще, что выдаёт намечающееся нетерпение.