Не тихоня - Лаванда Май

— Сегодня без Кристины? Проблем с её трудоустройством больше же нет?

В глазах матери опасение, и я спешу её успокоить:

— У Кристины после нашего последнего визита всё в порядке, больше она вас не побеспокоит. Просто хочу заглянуть в свою прежнюю комнату. Там остались некоторые мои вещи.

— Хочешь забрать оставшиеся? — её голос звучит странно, и я обращаю внимание на лицо матери.

Губы обиженно поджаты, брови словно давят на глаза.

— Нет, просто хочу убедиться, что вернул в студенческую библиотеку все книги.

— Я ничего там не трогала, — мать словно выдохнула, заговорив теперь более легко, да и лицо немного посветлело. — Только пыль протирала и пол мыла. Все вещи остались на прежних местах…

— Хорошо, спасибо.

— Пойдём, — засуетилась она, уже направляясь в сторону комнаты, — я проведу тебя.

— Не нужно, с тебя мука сыпется. Не отвлекайся от своих дел.

Мать озирается по сторонам, оглядывая пол, чтобы рассмотреть посыпавшуюся муку.

— А чай потом попьёшь со мной? — поднимает на меня голову.

— Если Константин к тому времени не придёт.

— Он в командировке. Я как раз пирог сейчас в духовку отправлю к чаю… Он быстро испечётся, даже заметить не успеешь!

— Ладно, ладно, — киваю, спешно сворачивая в коридор, чтобы не продолжать неловкий диалог — ты пока пеки, а я в комнату.

Скрываюсь в коридоре и иду к комнате, где провёл так много лет. Сколько меня здесь уже не было? Вроде и не так много времени прошло, а словно в другой жизни было. Одно маленькое событие, одна маленькая сцена может разделить жизнь на «до» и «после». Всего одна сцена, и я уже не беспечный вчерашний школьник, а потерянный, как побитая собака, первокурсник-заочник.

Но теперь всё иначе. Теперь у меня есть Одария, из-за которой я и захожу вновь в эту комнату.

Здесь и в самом деле ничего не изменилось. Всё ровно так, как я и оставил. Старая забытая гитара, на которой так и не научился играть, рабочий стол со стопкой тетрадей, книжная полка…

Роюсь, перебирая книги, вспоминая, откуда каждая из них.

Я обнаружил, что всего две из них принадлежат нашему вузу, а одна из этих двух книг имеет обложку синего цвета — «Философия. Курс для бакалавров». Держу её в руках и понимаю, что, кажется, я эту философию даже не открывал ни разу.

Поднимаю вверх обложку, и прямо под ней, на синем же фоне, вижу сложенный вдвое обрывок тетрадного листа. Слегка помятый и одинокий.

Глава 43

Одария

В первый рабочий час субботнего утра в библиотеке стоит тишина. Сижу за стойкой библиотекаря, наблюдаю, как ходит кругами Артём. Он то к окну подойдёт и «докладывает» есть ли потенциальные посетители, то между стеллажей затеряется, то в рабочей зоне на стуле посидит.

Парень немного напряжённый, взволнованный, молчаливый. Впрочем, я тоже. Но со мной-то всё понятно, а вот Угольников меня удивляет. Всегда удивляет. Удивляет своим неравнодушием, участием в поисках моей книги. В карих глазах вместо насмешки участие, и мне страшно представить, что же Угольников может сейчас разглядеть в моих.

Потому что нежное пушистое облачко умиления окутало моё сердце и греет меня, когда я смотрю на своего парня. Что если это отражается в моих глазах? Замечает ли Артём, как меня тянет к нему, словно магнитом. Как хочется быть ближе, касаться чаще…

Ещё немного, и я начну думать, что влюбилась. Ведь не зря же в последнее время много думаю о любви. Ох, Одария Крылова думает о любви… Ну, надо же. Так и есть: влюбилась.

— Толпа из пяти студентов прямо под окнами… — Артём стоит у окна, в задумчивости уперев руки в бока.

— В библиотеку ли они, — отвечаю.

— Вошли в корпус. Ну, сейчас узнаем. Вообще, вижу, что они с сумками, да и что здесь ещё делать в субботу?

— И правда.