Не тихоня - Лаванда Май

Я едва слышу, что мне отвечают. Вроде, поддержали шутку — я молодец, должно быть. Но битва полов продолжается уже без меня, так как я под действием текущей темы вдруг вспоминаю Крылову с её пальчиками.

Меня накрывает фантазиями о том, а что же ещё она умеет ими делать. Настолько же она горяча, насколько груба в своих высказываниях? О, этот контраст… Не знаю от чего голова больше кругом пошла: от мыслей о ней или выпитого алкоголя.

Беру в руку телефон и печатаю Крыловой сообщение:

— А эротику тоже любишь читать?

И хихикаю. Глупо, пьяно, с озорством, на которое способен только человек под действием «северного сияния»…

Глава 9

Одария

Наступил понедельник. Привычный кофе, сборы на учёбу и поглядывание на часы. Хотя беспокоит меня не возможное опоздание на первую пару, а совсем другая вещь…

«Ты отлично справилась в эти выходные», — пытаюсь успокоить себя. Потому что снова ничего не нашла. Уже которые поиски не привели к нужному мне результату. Этот тот самый случай, когда я безумно расстроена тем, что библиотека в нашем вузе настолько огромна. Сколько ещё времени и нервных клеток я должна убить в её стенах?

Надеюсь, меньше, чем на достижение статуса человека с оконченным высшим образованием.

Погода не прекращает радовать ярким солнцем. Оно слепит мне глаза, пока я сижу в городском автобусе, набитым такими же студентами, как я.

В день похорон Ани тоже было солнечно. Весело чирикали птицы, сидящие на кладбищенских деревьях, лёгкий ветерок гладил шелковистую травку. Всё было в природе нормально, и люди занимались своими прежними делами. Будто и не умер никто. Будто совсем ничего не изменилось.

Только я, родители и, может, пара родственников заметили утрату целого куска жизни. У всего остального мира всё по прежнему.

И я, не смотря на горькое чувство, продолжаю делать привычные вещи. Например, как сейчас, ездить на пары, глядя в окно автобуса на проносящиеся мимо городские улицы. Отец продолжает работать, а мать… Справляется своими силами, как она считает. Но все мы трое так или иначе изменились.

Я поняла это, когда полгода назад была в последний раз у родителей дома. Позвонила заранее, что буду. Дверь мне открыл отец. В квартире стояла тишина, так как оказалось, что мать спит. Я удивилась, ведь дневной сон не в её правилах — тогда я ещё удивлялась.

Родитель налил мне чай, предложил сделать бутерброды.

— Бутерброды? Чем же вы питаетесь? — спросила я тогда.

— Берём доставку, — ответил отец и вышел из кухни, оставив меня на время одну.

Вскоре он вернулся. Отец медленно сел за стол, демонстрируя мне опустошённую бутылку из под вина в своих руках. Он глядел на неё с задумчивым видом, повертев туда-сюда в разные стороны, будто любуясь этикеткой. Вдруг он показался мне очень старым. Старым, безумно уставшим, измученным. Мне стало дурно.

— Почему ты мне её показываешь? — спросила, кивая на бутылку.

— Мы питаемся доставкой, потому что твоя мать увлекается распитием вина со своими подружками.

— Сильно увлекается?

— Не сказал бы, что у неё алкоголизм, но достаточно для того, чтобы я был зол, — в подтверждение своих слов отец недовольно хмурил густые брови.

— Ты говорил с ней об этом?

— Она меня не слышит. Только ругаемся по итогу. Не могла бы ты поговорить с ней?

— Я попробую…

Я попробовала на следующий день, но не знаю насколько это сработало. Мать во время нашего телефонного разговора была абсолютна трезва и вела себя, как обычная здоровая женщина. Она ужаснулась тому, что я и отец думаем о ней плохо, и обещала впредь быть осторожней при общении со своими подругами.

Однако, то и дело до меня доносится информация, что подружки никуда не делись и никуда не денутся, так как только общение с ними помогает пережить потерю младшей дочери.