Это всё из-за тебя - Анна Никитина

Пока идем к остановке, я то и дело мыслями возвращаюсь к Сомову. Прокручиваю в голове каждую фразу. Усиленно разбиваю каждое сказанное им слово на несколько частей. На буквы. Добираясь до смысла. До того, как может то или иное сказанное им слово иметь значение. Какую эмоцию несет.

Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Я…

Тебя….

Поцеловал…

Интересно, какой он на вкус?! Терпкий?! Пряный?! Обжигающий?! Солоноватый?! Какой он, Кирилл Сомов!? Как он целуется? Дерзко?! Смело?! Или нежно?! Может ли быть он нежным?! От одной только мысли о поцелуе, бабочки в моем животе начинают свою вакханалию. Там собралось их по меньшей мере, тысячи, а то и сотни штук крылатых. Порхают. Будоражат своими крылышками самые сокровенные участки тела. Самые чувствительные точки настолько остро ощущаются, что игнорировать просто невозможно. Они, как кровоточащая рана, пульсируют настолько, что отдаётся по всему телу.

Боже, что это?! Неужели я правда хочу почувствовать вкус его губ? Это понимание приводит меня в неописуемый ужас и трепет.

Боже, как я вообще могу об этом думать?! Это же грех. Грех об этом думать. Нельзя, Аня, нельзя. Я же приличная девочка.

Господи, этот Сомов точно посланник по мою душу. Тот самый змей искуситель.

Отгоняю мысли о Сомове и только потом понимаю, что мы уже проехали половину пути до школы, где учатся сестры, а Поля за это время не проронила ни слова. Обычно эту болтушку не остановить. Она вечно разговаривает и много смеется. Её раскрепощённости я завидую белой завистью.

— Ты обиделась на меня? — спрашиваю сестру после нашего диалога на парковке.

— Нет, — бурчит сестра, не отрывая взгляда от происходящего за окном трамвая пейзажа. Значит, обиделась. В любой другой день она бы меня уморила рассказами о своей группе, о придурках мальчиках и, конечно, о выходе нового сериала на нетфликс. О последнем: это наш с ней совместный секрет. Мне тоже нравится там зависать. Но телевизор, как и пользование телефоном, у нас строго по времени, и задержаться в интернете мы можем строго по учебе. Папа проверяет историю нашего поиска каждые тридцать минут. И сильно возмущается, если мы сидим слишком долго.

— Ну, не злись, пожалуйста, — толкаю легонько своим плечом сестру и слегка улыбаюсь. — Хочешь, я что-нибудь для тебя сделаю? — предлагаю пути примирения. — Ммм, банановый пирог, например, — задумчиво произношу. Это блюдо считается моим коронным в нашей семье и любимым блюдом Поли. За него она, как поётся в песне, готова душу дьяволу продать. И это точно не шутка.

— Хочу! — загорается, как новогодняя лампочка, сестра. И удивляет меня следующим предложением. — Но не пирог, — решительно и смущенно произносит сестра с таким блеском в глазах, что это предложение мне уже не кажется хорошим. Это точно что-то запретное.

— Ладно, — примирительно отвечаю её страсти. — Чего хочешь? — иду в лобовую.

— Я хочу пойти на «летник», — делая вдох-выдох и собираясь с мыслями, заявляет о своём желании сестра. И я прихожу в шок. — Пожалуйста, давай отпросимся у мамы, — жалобно просит Поля. Строя те самые кошачьи глазки, ради которых я душу точно готова продать. И чую, мне придётся это сделать сегодня. Врать маме и папе заочно. А я этого страсть как не люблю. Это же грех.

— Поля, милая, ты же знаешь, что родители будут против. Я сама не хожу на этот «летник». Была один раз. Нет там ничего интересного. Да и дел в церкви полно. Ты же знаешь, выходные мы посвящаем семье и работе на благо Господа Бога, — пытаюсь переубедить сестру.

— Ты была, а я нет, — с жаром говорит сестра. — Вот и я хочу посмотреть. Студенческая жизнь бывает лишь раз в жизни. Ну, пожалуйста, Ань, — просит сестра.

— А маме что скажем? — спрашиваю эту затейницу.