Женское счастье - Натали Лав

— Выключите! — повышаю голос.

— Нет уж, давайте досмотрим. Там самое интересное, — он издевается?!

Меня поднимает какая-то волна из ярости, обиды, боли, унижения. Я подскакиваю на ноги, вырываю у него из рук телефон и швыряю его об стену. Пластик разлетается в разные стороны.

— Да что ты, дура, сделала?! Он сотку стоит! — орет Никита Валерьевич.

Я же, не успокоившись, подскакиваю к обломкам и топчу их ногами.

— Ах, ты! — снова кричит директор, но берет себя в руки, — Через две минуты заявление об увольнении должно быть на моем столе! Ход всему этому я не дам, потому что это подорвет репутацию школы, и я потеряю свое место. Не ожидал я от вас, Даниэла Генриховна, такого. Не ожидал! С виду приличная молодая женщина, а на поверку — конченая бля*ь…

Меня начинает трясти. Что же мне делать, боже мой?! Ну, как же так?! А если это уже в интернете?

— Вон! — Никита Валерьевич подскакивает со своего места и указывает мне на дверь.

Как пьяная двигаюсь по направлению к выходу. Ничего не говорю. Что я могу сказать?

— И деньги за испорченный телефон переведите мне, пожалуйста, на карту. Не забудьте, Даниэла Генриховна. 99580 рублей — именно столько будет стоить мне приобретение нового аппарата взамен испорченного вами.

Никита Валерьевич возвращается к деловому стилю общения.

— Надеюсь, объяснять мне ничего вам не нужно. Напишите заявление в приемной. И уходите.

Я покидаю его кабинет. Хоть предлагать скрасить его досуг не стал. И на том — спасибо.

Дрожь разносится по всему телу. Сильнее и сильнее. Секретарши нет на месте. Вытягиваю из принтера лист бумаги. Кое-как пишу заявление на увольнение. Оставляю его на столе секретаря.

И едва сдерживая нервную дрожь, забираю из учительской свою сумку. У меня пытаются что-то спросить. Я что-то отвечаю.

И бегу оттуда, не в силах там находиться.

Оказываюсь на улице, вызываю такси. Мне нужно домой.

Герман говорил, что видео есть только у него… Значит, отправить директору его мог тоже лишь он…

Глава 40

Даниэла

Не помню, как добираюсь домой. Перед глазами пелена из слез.

Вопросы таксиста, не случилось ли чего, меня раздражают. Что он лезет? Адрес я вбила в приложении, деньги списали с карты. Поезжай по адресу, и всё. Во мне поднимается волна ненависти к людям. Особенно к мужчинам. Руки дрожат, в глазах стоят слезы. Но плакать в машине я себе не позволяю. Закусываю губу до крови. Во рту растекается металлический привкус.

Вылезаю из салона, ударяюсь коленом, но боли не чувствую. Потому что внутри так болит? Не слышу звуков, не ощущаю запахов, плетусь домой. И видеть не хочу ничего. Мир медленно умирает для меня. Знакомые ступеньки, дверь, подъезд, лифт, дверь квартиры… И, наконец, дом принимает меня, растерзанную и уничтоженную. После того, как Демьян меня ударил, я была в похожем состоянии. Но сейчас оно в разы хуже. Я оглядываюсь по сторонам и ничего меня не держит на плаву.

Как жить теперь? Как?! Это Герман прислал видео директору? Проучить меня хотел? Показать моё место?

Всхлип рвет горло. Затем крик. Прямо в обуви захожу на кухню. кричу и плачу. Плачу и кричу.

А на гарнитуре висят ножи. И окно открыто. Может, ну его всё? Зачем я? Чтобы идти через бесконечные издевательства тех, кто должен оберегать? И не надо утверждать, что никто мне ничего не должен! Не надо! Чтобы не быть должным, не лезьте в мою жизнь! Но они лезут! Обещают, уговаривают… А потом плюют на свои же слова. И на меня тоже. Зачем вы приходите ко мне? Я же вас не зову!

Ненавижу! Всех ненавижу! И себя больше всех…

Оказываюсь на полу… Вою словно раненное животное. пытаюсь взять себя в руки, но у меня не выходит.

Не знаю, чем бы всё закончилось. Но на моей кухне появляется Жасмин. За ее спиной маячит Антон. Что они тут делают?

Жас ругаться будет… Я ее подвела.