Женское счастье - Натали Лав

— Какого… "алло"?! Ты в своем уме? Ну, ладно ночью! Но сейчас обед, Даниэла! Обед! А у меня сердечный приступ! — она права. Так нельзя делать.

Но вчера я не знала, куда броситься, чтобы исправить то, что натворила.

И мне кажется, исправляя, я сделала еще хуже.

Всхлипываю.

— Я с мужчиной…

— Тебе обидели? — Жас сразу же откидывает свои обиды, которые только что мне высказывала, и переходит к самому важному.

Я всхлипываю еще громче.

— Я сама себя обидела-а-а, — последнее слово срывается в громкое и горькое рыдание.

— Да что стряслось-то? — не выдерживает сестра и повышает голос.

Одновременно на пороге комнаты появляется Герман.

Он чем-то занят в телефоне. И спрашивает у меня на ходу:

— Дань, ты что хочешь из ресторана?

Привлеченный странными звуками, поднимает голову.

— Эй, ты чего? — подходит ближе и не понимает, что происходит.

— Даня! Где ты? Мы с Антоном сейчас за тобой придем, — слова сестры разлетаются по комнате.

— Можно? — спрашивает Герман, кивая на мой телефон.

Я давлюсь рыданиями и не могу разговаривать, поэтому киваю. Пусть он лучше с Жас поговорит, чем она поднимет на уши весь остров.

— Да. Это Герман Леднев. Даниэла у меня, — Жас что-то спрашивает, Герман отвечает, — Нет, ничего плохого с ней не случилось. Она просто расстроена.

Жас опять что-то говорит, но Герман также спокойно продолжает:

— И приходить не нужно. Мы сейчас сами придем. За её вещами.

Герман прощается, нажимает отбой. Смотрит на меня. Потом садится рядом, берет за руку.

Ладонь у него теплая и сухая, прикосновение чуть меня успокаивает. Я шмыгаю носом.

— Дань, почему ты плачешь?

Когда он задает этот вопрос, вот только тогда я понимаю причину своего раздрая.

— Потому что… Мне стра-шно-о. Я… С тобой… А вдруг ты… меня… об-б-би-дишь? — заикаюсь, пока говорю причину своей истерики. А последнее слово вообще получается с каким-то надрывным выдохом. Так, как у детей, когда они долго плачут.

Вот почему не хочу подпускать его к себе, вот почему чувствую сомнения и неуверенность. Я сделаю этот шаг навстречу, а он меня предаст, променяет на другую, сочтет недостойной…

— Ой, дурочка! — вздыхает мужчина.

Ну, спасибо, на этот раз хоть не дура.

Герман выковыривает меня из одеяла, сажает к себе на колени, прижимается губами к моему виску. И долго гладит по спине. Пока я не успокаиваюсь. И даже почти засыпаю.

— Дань, давай мы закажем еду. Ты сходишь в душ. А потом дойдем до твоей сестры, пока она сюда не заявилась. И Крыжевского не притащила.

— Да… Нужно успокоить Жасмин. ты прав. Ей нервничать нельзя.

— Почему?

— Она беременна.

— От Антона, что ли?

— Нет. От его сына.

— Так он же…

— Да. Жас очень переживала. Долго в себя прийти не могла. Поэтому Антон нас сюда и привез. Ну, её, чтобы проветрилась. И меня за компанию. Она одна ехать не хотела.

Лицо Германа проясняется.

— Постой, ты что меня к Антону ревнуешь? — просыпается во мне догадка.

Он отвечает, не отводя взгляда.

— Ревную, Дань. Сам от себя не ожидал.

И внутри у меня вдруг делается так хорошо-хорошо. Тепло. Как холодным днем солнышко выглянуло. Ему не всё равно на меня!

Я вытираю ладонями щеки. Говорю Герману, что хотела бы съесть и убегаю в душ.

Когда выхожу, то заказ уже доставили. Я понимаю, что очень хочу есть. И не только я. Герман тоже голодный. Так что едим прямо из контейнеров, не заморачиваясь тем, чтобы накрыть на стол. Всё очень вкусное. Или это я настолько проголодалась?

— Может не пойдем никуда? — спрашивает Герман, притягивая меня к себе под бок и устраивая на плече.

Ели мы на кровати… Для чего нужен отпуск, если не нарушать правила?

— Надо. Если не пойдем, Жасмин и правда придет.

— Она у тебя боевая? — хмыкает мужчина.

— Ага.