Без тебя - Марта Заозерная

— У меня появилась возможность оставить после себя что-то особенное. Нельзя было не воспользоваться таким шансом. Возможно, это жестоко, но Сереж, это все лишь время. Кому-то суждено прожить десять лет, кому-то тридцать, кому-то сорок. Это не важно. Важно наполнение этих лет. Я в двадцать пять уместила больше, чем кто-то в семьдесят. Мне есть что вспомнить, чему порадоваться. Пусть я и выгляжу в твоих глазах эгоисткой законченной, но я ни о чем не жалею. У меня был свой собственный мир и он был прекрасен.

Кто я такой, чтобы её обвинять в чем-то?

— Я просто хотел перед тобой объясниться за случай с той девушкой, — не то чтобы это что-то меняло, скорее для собственного успокоения. Мне хотелось перед ней объясниться.

Всё произошло так не вовремя. До конца своих дней я буду думать, как бы всё сложилось, прилети она в другой день или хотя бы чуть позже.

Тем утром похмелье у меня было жуткое. Соображать я не мог от слова совсем. Не смог подобрать нужных слов. Вообще языком плохо волочил. Уже после того, как девка из клуба, проследив за мной приперлась открывать Маше глаза на меня, выяснилось, что она приукрасила события той чертовой ночи. Переоценив моё чувство ответственности, решила, что я предложу ей встречаться, если буду уверен, что мы переспали.

Чем дальше, тем хуже я понимаю женщин. Опилки в головах многих шуму создают слишком много.

— Мне было страшно с тобой разговаривать, — едва слышно Сафи произносит, по-прежнему на меня не глядя. — Можешь качельку ближе подставить? — пока я её просьбу исполняю, она продолжает. — Сначала я переживала, что ты можешь предложить аборт сделать. Потом, что нашел себе девушку, которая рядом будет. Или, быть может, с Машей помирились. Плохих для меня вариантов было так много, а хороших…, - приложив ладонь к щеке, она качает головой. — Это всё неважно, Сереж. Очень быстро неважным стало. Ты здесь. У тебя работа. Родные. А я… Я бы тут не смогла родить. Никак… Ты меня простишь?

Сафи вскидывает голову и смотрит на меня пристально. Ей нужен ответ.

— Я на тебя не обижаюсь. Разве что только из-за мыслей об аборте. Я бы не стал так тебя обижать.

Переставив электронные качели к дивану, забираю у Сафи Ижену и устраиваю её на мягком сидении. Ремешки поочередно пристегиваю.

— Я бы предпочел знать о твоем состоянии. Ты ведь понимаешь…

Она меня перебивает.

— Вот поэтому я и не хотела говорить. Чувство вины. Я не хотела, чтобы ты думал, что виноват в чем-то. Год или два, они разве решают что-то? Разве они могут стоить жизни такого сокровища? — сев ровно, Сафи начинает играть с ножками дочки. — Я хотела, чтобы после меня что-то осталось. Моя мечта сбылась. Поверь, мне есть с чем сравнить, я многое видела. Больше, чем взрослые люди за всю жизнь. Она того стоила, — произносит с пронзающей сердце нежностью. — Два-три года моей жизни ничего бы не изменили, зато сладкое пузико смогла это сделать.

Саф забирается под костюмчик Ижены, и она начинает заливисто хохотать во всё горло.

— Я не спал с той девушкой. Хотел тебе рассказать лично, не уверен, что ты слушала и читала сообщения.

— Читала, — она усмехается. — Но не всё, я боялась всё бросить и приехать к тебе. Представляешь, кому бы я лучше этим сделала? А соблазн был очень высок. Поначалу я на тебя так злилась, что мыслить рационально не выходило. Когда страсти поулеглись, я поняла, что в том состоянии ты навряд ли мог кому-то присунуть, — она морщится. — Просто все изначально было неправильно.

— Может, ещё возможно…, - ком в горле застревает.

За последние месяцы мне несколько раз приходилось сообщать родственникам о смерти родных. Самые тяжелые случаи — извещать родителей о смерти детей. Они на подкорке, на всю жизнь остаются. Сейчас ощущения в разы болезненнее. Острота зашкаливает.

— Нет, — Саф улыбается, словно мы с ней о чем-то будничном говорим. — Не забывай, я из двойни. Все эти ощущения уже в моей жизни были.