— Уснул, сорян, — пожимаю плечом.

— Спящая красавица хренова! Десять фур пришло пять минут назад, — сообщает он недовольно.

— Уже иду, — застёгиваю куртку и шурую к выходу.

— Эээ, — окликает он меня снова. — Сегодня работаешь, а завтра чтоб духу твоего тут не было! Халтурщики и бомжи мне не нужны. Ты понял?

Не оборачиваясь, киваю.

Сжав челюсти, нецензурно про себя выражаюсь.

Твою мать, лошара! Это ж надо было попасться на глаза именно начальнику склада! Потерял работу из-за своей глупой беспечности.

Выбираюсь на улицу через распахнутые ворота.

— Ты где ходишь, Паша?

Не сразу соображаю, что обращаются ко мне. За последние полгода я как только не представлялся в целях конспирации. Пашей, Сашей, Костей. Всех имён и не припомнить.

— Давай быстрей за дело. Подменишь Степаныча, у него спину защемило.

— Без проблем, — встаю туда, куда указали и присоединяюсь ко всеобщей работе, выполняя обязанности грузчика в последующие несколько часов.

Морозно. Снег крупными хлопьями валит всё утро. Зима в Москве холодная. По крайней мере, мне, как жителю Юга, так кажется.

Бах!

Звон битого стекла непроизвольно останавливает процесс погрузки.

— Чёрт! Только не это! — Рустам, болтливый кавказец, любящий напевать песни, хватается за голову.

— Считай, что бесплатно день отработал, — комментирует произошедшее Борис, ворчливый дядька, с чего-то возомнивший себя главным.

— Это в лучшем случае. Если Саныч в настроении.

— Ну ты даёшь, десять ящиков всего осталось дофиналить.

— Конец мне! У дорогой Фатимы, моей дочки, день рождения! Как без подарка покажусь ей на глаза? — растерянно смотрит на ящик с бутылками.

— Открой, посмотри, сколько разбил, — советует рыжеволосый парень, чьё имя я никак не могу запомнить. — Мож пронесло.

Не, судя по звуку, не пронесло.

— Кто что разбил, дырявые? — доносится до нас голос начальника склада.

Рустам аж чуть не плачет, и мне чёт так жаль его становится…

— Я уронил, — громко отвечаю, недолго думая.

Кавказец, приоткрыв рот, изумлённо на меня таращится.

— Уронил? Ну вот и вали теперь на все четыре без гроша в кармане! — кричит Саныч. — Сначала он спит, когда все пашут, теперь бутылки мне бьёт! Проваливай давай! Сейчас же! — тычет пальцем в неведомом направлении.

— Не ори. Ухожу. Пока, мужики, — каждому из них протягиваю руку перед тем, как самоустраниться.

— Нормальный же пацан. Чё ты, Саныч, на него взъелся?

Что отвечает начальник, уже не слышу. Топаю навстречу метели, окончательно смирившись с тем, что денёк выдался неважный.

Оказавшись за забором, пилю к остановке. Надо доехать до ближайшей станции метро, а там уже думать, что делать дальше. Не мешало бы пожевать что-нибудь, да поискать новую работу. А заодно и жильё.

Усевшись на лавку, спрятанную под прозрачной крышей, жду автобус. Закрыв глаза, ощущаю каждую ноющую мышцу в теле. Грёбаных ящиков перетаскал несметное количество. Жаль, что зазря…

— Парень! — открываю глаза.

Передо мной вырастает фигура растрёпанного и запыхавшегося кавказца. Шапка набекрень, старая потёртая куртка нараспашку. Догонял меня, по ходу. Видимо, хотел выразить свою признательность. — Спасибо тебе.

— Да особо не за что. Я всё равно последний день работал.

— Возьми половину денег, — достаёт из кармана заработок за разгрузку.

— Оставь себе. У тебя дочь без подарка, — напоминаю я.

— Ты добрейшей души человек, Паша.

Да уж… Плохо ты меня знаешь.

— Как же мне тебя отблагодарить?

— Не выдумывай.

— А поехали со мной, дорогой?!

— Куда? — спрашиваю, нахмурившись.

— Ко мне домой, в гости. Приглашаю, Паш. Посидим с тобой, выпьем за здоровье моей Фати. Ну?

— Не, спасибо, Рустам, как-то неудобно.

У людей семейный праздник, чего мне там делать-то?