Между нами молния - Даша Юлина

Я отталкиваюсь с места и петляю за покачивающейся, как мама-утка теткой. Ясное дело, без беседы о бывшей помощнице не обходится. Еще в прошлый визит, я узнаю, что моя заботливая няня, а по-совместительству хранительница миллионов секретов, умирает у себя на родине. Было бы странно не горевать о ней. Мы столько раз покрывали друг друга, что и не пересчитать. Я помню, как она стащила из нашего винного погреба бутылку «Дон Периньон», чтобы распить с подругами на пятничных посиделках, а я взял гнев мамы на себя и наврал, что захотелось почувствовать себя солидным джентльменом.

Вскоре, Марта, отвлекается на кучку старшеклассников, ломающих «Donkey Kong», потому-что это круто и потому-что две блондинки смотрят на качков в фирменных куртках хоккейной команды «Грозные медведи», как на Тора и Локки. Черт, а ведь совсем недавно точно также меня пожирала взглядом одноклассница.… Но школьные годы позади, вместе с хмельными вечеринками и групповым сексом. Я все тот же, просто рядом со мной девушка, мысли о которой, я хочу спрятать. Хочу, чтоб они были только моими. Она особенная. Она совсем другой уровень близости и откровенности. Моя. Со мной. Во мне. Допивая остатки молочного напитка, оставляю хорошие чаевые и выхожу из «Ската-убийцы», чтобы оценить распушенные на ветру хлопья снега. Зря я так опрометчиво выскакиваю из дома и не беру куртку. Теперь предстоит мерзнуть минимум минут двадцать. Удивительно, но я улыбаюсь. Спонтанно возникшие строчки будущей песни, обретают продолжение. Снова капюшон под завязку и первый белый крекерный хруст под ногами, как мелодичный такт набегающим рифмам.

***

Самолет садится в Москве без задержек в Сочи. Если бы Майя пришла, если бы обняла, поцеловала, я бы признался ей, что люблю прямо в гигантском холле аэропорта. Эти слова вертятся на языке и покрывают бесхребетную поверхность мышцы волдырями. Теми, что взрываются от трусости. Да, я гребаный трус! Слабовольный, слабодушный размазня! Увидели бы меня парни из академии, навесили бы ярлык «слабак», а может и «слюнтяй». Одно не лучше другого. Впрочем, с Майей иначе никак. Держа ее за руку или смотря в ультрамариновые глаза, я претерпеваю метаморфозы разного плана: задыхаюсь, обращаюсь в мягкотелого хлюпика, заикаюсь и потею, словно сумоист. Даже хорошо, что она просит не тревожить какое-то время. Я уверен, что за время в разлуке, затвердею, нанесу на себя металлический слой и заставлю пресловутый стержень держать прямую стойку.

Дорога до хаты занимает четверть часа. Я выгружаюсь из машины и шагаю к входной двери. Воображение рисует желанные картинки того, как я приму душ, посплю немного и отправлюсь к Серому с предложением дать мне всего один шанс.

- Бро! – пьяный возглас Федоса, удерживает меня у железного порога. – Откуда прибыл?

- Что ты забыл возле моей квартиры?

- Хотел повидать старого приятеля. Запрещено?

Я пятюсь назад, кручусь на пятках и заряжаю другу по морде. Он скатывается к колесам моей тачки, а я ударяю снова, целясь конкретно в живот. Его выворачивает наизнанку так, что я слышу, как клокочут его кишки.

- Больше никогда не появляйся в поле моего зрения.

- Вот тебе и многолетняя дружба. – Он сплевывает, растягивая вонючую слюну от асфальта к своему рту.

- Мы уже высказались на студии, и поняли что к чему.

- Я надеялся, что ты изменил мнение об этой шлюхе и как прежде, будешь верен нашим принципам.

Мне приходится сжать ворот пиджака Федьки в кулаке и процедить:

- Я стал другим, только тебе неведомы подобные перемены.

- И что? Реально всё?

- Всё! Закончили!

Я отпускаю Домина и, обтерев ладонь о бедро, ухожу. Некоторых, прозрение настигает поздно. Но все-таки прозрев, понимаешь ошибки и это важно.

***

Майя…Майя…Майя…