Боевая рыбка. Воспоминания американского подводника - Грайдер Джордж

На горизонте был шквал с дождем, и мы направились туда на полной скорости. Шквалы с дождем очень благоприятны в подобных ситуациях, особенно ночью. Поскольку мы шли в надводном положении и удирали от него, его акустические приборы были практически бесполезны в качестве средства обнаружения нашего местонахождения, к тому же мы могли развивать гораздо большую скорость, чем в подводном положении, устремляясь к нашему прикрытию. Конечно, когда мы быстро двигались, лодка оставляла за собой кильватерный след – в некоторых районах Тихого океана вы можете стоять на кормовой части мостика и читать газету в полночь при свете от кильватерного следа, оставляемого лодкой, но шквал с дождем спрячет нас и наш кильватер на достаточно долгое время, чтобы скрыться.

По крайней мере, таков был план, и он сработал. Миноносец догонял нас, когда мы вошли в область шквала, он потерял подлодку, а мы изменили курс и вышли с другой стороны шквала. Через некоторое время он тоже вышел из этого района, но к тому времени мы обошли его кругом и были готовы войти туда с другой стороны. На этот раз, когда мы оттуда вышли, мы его потеряли. Зловещая игра в прятки завершилась; призом за победу были наши жизни.

Позднее, когда мы вспоминали о той первой атаке и глубинном бомбометании, они казались нам почти смехотворно скучными. Но в то время мы были пьяны от восторга и гордости.

Мы наконец-то потопили судно, после всех этих недель неудач и трудов, ожиданий и наблюдений, борьбы со скукой и страхом, наконец. Это судно не было большим, но оно было «нашим». На нас сбрасывали глубинные бомбы, и мы это вынесли, поставив на карту не просто свои жизни, но и свою честь. Все хлопали друг друга по спине, у всех был немного безумный взгляд и переполняло торжествующее осознание того, что никто из нас не сломался, что мы, наконец, заглянули в тайны своей души и нашли там то, что надеялись найти.

Глава 4

СПАД

До сих пор, и, как я полагаю, это происходит со всеми моряками, переживающими свое первое боевое крещение, мы были поглощены собой, своей лодкой и нашим океанским походом. Мы знали о более значительных событиях, происходивших вокруг нас на огромных просторах Тихого океана; наши инструктажи в Пёрл-Харборе убеждали в этом, и ежедневные передачи последних известий и кодированные послания, которые мы получали по радио на «Уаху», держали нас в курсе событий. Но «огромная сцена» оставалась лишь фразой до тех пор, пока с боевыми выстрелами торпед, с потоплением вражеских транспортов и с выживанием после атак противника мы сами не стали ее частью.

Теперь неисчислимые океанские мили, которые до этого только усиливали нашу изоляцию и наш самоанализ, сопутствовали нам в другом сражении. Мы наконец сориентировались. Место, где пошло ко дну наше грузовое судно, было как бы одной из двух точек, между которыми проведена прямая линия. Другая точка, на которую мы теперь смотрели по-новому, называлась остров Гуадалканал.

Шел конец сентября 1942 года. Гуадалканал стал кровавым символом всех наших надежд на то, что захватнические амбиции японцев могут быть пресечены и они даже могут быть отброшены назад. В прошлую весну мы удерживались на плаву благодаря доставшимся дорогой ценой победам в Коралловом море и у острова Мидуэй. Обе они имели огромное стратегическое значение, но операция на острове Гуадалканал — это было нечто иное. Впервые с начала войны готовилось там контрнаступление. Морские пехотинцы высадились 7 августа, сражения на суше, на море и в воздухе продолжались с неослабевающей ожесточенностью.