Дорогое удовольствие - Татьяна Никандрова

Пластиковая улыбка застывает на моих губах, и я невольно свожу колени, чтобы хоть как-то воспрепятствовать его похабным поглаживаниям.

– Расслабься, детка, – Виктор придвигается поближе и, не обращая внимания на мои немые протесты, проталкивает свою руку вверх по моим ногам, прямо под юбку.

– Не надо! – взвизгиваю я, как кипятком ошпаренная, и впиваюсь ногтями в его пухлые кисти. – Мне… Мне неприятно!

Понимаю, что веду себя глупо, но поделать ничего не могу. Стоит мне на секунду представить, что Виктор будет ласкать мою промежность или, боже упаси, запустит пальцы мне под белье, как желудок начинает непроизвольно сжиматься, а к горлу подкатывают рвотные позывы.

– Тебе следует думать о том, чтобы приятно было мне! – шипит разгневанный мужчина, обдавая меня парами алкоголя вперемешку с дорогим парфюмом.

Он мне противен. На физическом уровне. Я не могу с ним спать, не могу быть его содержанкой, даже за одним столом находиться больше не могу!

– Извините, но мне пора, – порываюсь встать, но грубое давящее движение на плечи вновь пригвождает меня к дивану.

– Сидеть! – рявкает он, повышая голос. – Куда ломанулась? Я тебя не отпускал!

– Я хочу уйти! – выпаливаю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Отпустите!

Вновь предпринимаю попытку подняться на ноги, но Виктор властно хватает меня за волосы, с силой притягивая мое лицо к своему.

– Никуда ты, блядь, не пойдешь, пока я не разрешу! – мутные глаза наливаются кровью. – Поняла?

Бегло скольжу взглядом по гостям ресторана, по официантам, стоящим у барной стойки, и с ужасом осознаю, что они прекрасно видят его хамское отношение и грубость, но предпочитают не вмешиваться. Им проще сделать вид, что ничего не происходит, чем войти в открытую конфронтацию с таким влиятельным и зажравшимся типом. Каждый думает только о себе. Всем плевать на несправедливость, творящуюся вокруг.

– Убери руки! – обхватываю его мясистое запястье и с силой пытаюсь отодрать от своей головы.

Затылок тут же схватывается острой обжигающей болью, но на адреналине я почти не предаю ей значения. Сейчас мне во что бы то ни стало нужно высвободиться из мерзких щупалец Виктора. Если уж он в первые двадцать минут знакомства умудрился смешать меня с грязью, то что же будет дальше?

Однако негодяй и не думает ослаблять хватку. Наоборот, подключает к атаке вторую руку и жестко цепляет мой подбородок, заставляя смотреть на себя.

– Еще хоть звук издашь, и я выебу тебя прямо в толчке, сука спесивая! И ты за это ни гроша не получишь!

Убедившись, что я уловила смысл его слов, он брезгливо морщится, а затем, опуская ладони, размашистым движением направляет мое лицо в спинку дивана. Следуя заданному направлению, я впечатываюсь щекой в мягкую обивку и больно прикусываю язык.

Вот гад охреневший!

Вновь вскидываю глаза и натыкаюсь на сочувственное лицо девушки-хостес, которая радужно приветствовала меня, когда я только пришла в этот роскошный гадюшник. Однако стоит нашим взглядам пересечься, как она торопливо отворачивается в сторону, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Сама заварила кашу – сама и расхлебывай.

Этот обнаглевший ублюдок только что применил ко мне физическую силу. Унизил. Оскорбил. Причин боль. И никто ничего ему не сказал. Никто не вступился за меня.

Вот вам и цивилизованное общество, господа.

Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, я решаю идти в ва-банк. Хватаю первую попавшуюся под руку тарелку и с бешенной экспрессией запускаю ее на пол. С громким звуком она разлетается на десятки осколков, а я тем временем берусь за стакан, намереваясь и его превратить в стеклянную крошку.

– Ты охуела? – Виктор впивается в меня своими поросячьими глазками с таким гневом, что я уже не сомневаюсь, он меня вот-вот ударит. На этот раз не пожалеет: приложит не об мягкий диван, а об массивный деревянный стол.