Желание на любовь - Галина Колоскова

– Мэттью, давай начистоту! - она выпрямила спину и вскинула голову. - Не нужно изображать непонимание во взгляде. Мне давно не пятнадцать, не веди себя со мной словно с ребёнком!

– Я делаю что-то не так? – Он снова осклабился, но тут же подавил улыбку, понимая, насколько неискренне сейчас выглядит.

Кетлин искала глазами, чем занять себя, Полотенце опять оказалось в её руках. Бедная ткань трещала между длинными пальцами.

– Нет, по твоему мнению, это я не так поступаю!

– Я не сказал ни слова.

– Вот это и напрягает! – Натянутые как струны нервы гудели, отдавая эхом боли в виски. – Лучше бы выплеснул всё, но ты предпочёл отмолчаться!

Агенту не хотелось говорить сейчас, когда не принял окончательного решения. Не желал скатиться до грубости, а это может случиться. Он сделал пару шагов, прислонился к столешнице и вздрогнул. Кончик тяжёлого ножа упёрся в спину, словно подчёркивая остроту происходящей беседы.

– А что я должен сказать? Ты хочешь знать правду?

– Очень хочу!– она кивнула на дверь. – И лучше сделать это, пока мы вдвоём.

Он пожал плечами, соглашаясь, пожалуй, с последним. Не должно быть свидетелей при таком разговоре, а его, очевидно, не избежать.

– Хорошо, давай.– Мет нарочито тяжело вздохнул. – Спрашивай, я отвечу.

– Я думала, задать вопросы хочешь ты, но если так, то… – Встрепенулась Паркер, вглядываясь в бесстрастное лицо, и проговорила совершенно не то, что он ожидал: – Отлично вас обучают.

– Ты это о чём? – в удивление вздёрнул он бровь.

– О твоей работе. – Невесело усмехнулась она. – Не верится, будто то, что увидел вчера, оставило тебя равнодушным.

– И что же я видел?

Действующая на нервы игра продолжалась, но эти слова стали последним пределом терпения.

Брюнетка в сердцах швырнула белоснежное полотенце в раковину, накрыв им как простынёй не убранную в посудомойку чашку из-под омлета. Очень символичное получилось зрелище: чистота снаружи, а под ней грязь. Говорить спокойно не получалось, она повысила голос:

– Хватит врать! Ты начинаешь меня раздражать!

– Меньше всего я хотел бы доставлять тебе неудобства в твоём же доме. – Вуд отвечал по– прежнему тихо.

Кэт оперлась кулаками о край стола, сдерживая желание запустить в невозмутимое лицо чем-то тяжёлым:

– Ну, просто ангел… – Выговаривала она, сверкая наполненными гневом глазами. – Сама доброта и невинность. Совершенно не тот человек, что неделю назад чуть не изнасиловал меня в машине! – брюнетка выгнула ноздри. – Ни где-нибудь, а у всех на виду, прямо перед заправкой, – жалея, что не может громко прокричать эти слова, а лучше влепить пощёчину.

Теперь взорвался Мэттью:

– Вот только не нужно сейчас обвинений в насилии! – Он надменно усмехнулся. – Насколько я помню, тебе подо мной было очень комфортно. И ты с большим удовольствием отвечала на поцелуи, а стоны вовсе не были криками боли! – Длинные пальцы сжались в кулаки до побелевших костяшек. – Я, конечно, понимаю, что, наверное, не настолько нежен, как Бе… – Он осёкся. Гнев – не лучший помощник в переговорах, а то, что делала сейчас Кэтлин, было именно желанием вывести его на всплеск агрессии. И это ей удалось.

Они продолжали шипеть друг на друга.

– Вот я и нашла пробел в твоём натаскивании. Ну, что же ты замолчал? – подначивала она. – Говори, продолжай!

– Мне больше нечего сказать. – Вуд разжал кулаки и несколько раз вздохнул, прогоняя сквозь лёгкие воздух. – Извини, вспылил!

– Ну уж, нет! И вовсе ты не сорвался, а начал проговаривать то, что мучает.– Она усмехалась с не меньшим превосходством, чем он минутой назад. – И слава богу, а то начала ощущать себя полной лохушкой и ничтожеством, чьи поступки совершенно безразличны.

– Ты никогда не была мне безразлична! – тут же возразил агент.

Их голоса становились всё более громкими, жесты, сопровождавшие речь резкими.