Недосягаемые - Виктория Вашингтон (2020)

— Не против? — увидела на её лице улыбку, но меня как-то напрягло это. — Ты брала с собой конспект? Забыла свой дома, а повторить не помешает, — не получив от меня ответа на свой первый вопрос, Маша, всё так же с глупой улыбкой начала раскладывать на парте свои вещи. Я кивнула и пододвинула свою тетрадь к середине парты. Зачем задавать очевидные вопросы? Видишь же, что она лежит прямо передо мной.

Третья пара — занятие у Яна Дмитриевича. Я хотела подойти к нему на перемене, пока никого нет, сказать про пиджак, но, к сожалению, увидела, что даже на перемене тут ошивались студентки. На данный момент третьекурсницы вились возле его стола, задавая какие-то вопросы. Пройдя мимо, лишь закатила глаза и прошла к своей парте.

Неужели они думают, что могут «захомутать» преподавателя? Ожидают, что взрослый человек поведётся на их заигрывания, юбки и декольте? Забавно наблюдать за человеческой глупостью. Подобное вообще всегда вызывало в мне смех. Влюбленность в преподавателя казалась мне едва не самой глупой вещью на всем белом свете.

Толпа студенток с томными взглядами нехотя покинули аудиторию, как только началось занятие и только тогда я встретилась взглядом с Яном Дмитриевичем. Я что, всё это время просто пялилась на него? Конечно, тут же начала смотреть куда угодно, но не в его сторону. Меня будто холодной водой окатывает.

Он не соврал вчера и действительно спросил меня и получил блестящий, как мне показалось, ответ — не зря читала тему перед сном. В остальном его поведение не поменялось, однако мы начали часто встречаться взглядами друг с другом. Это успокаивало и тревожило одновременно. Интересно, какое мнение у него сложилось обо мне после вчерашнего?

— О чем задумалась? — раздался голос Маши слева от меня Маша. Ненавижу, когда лезут в моё личное пространство, а она почему-то снова отдала предпочтение моей парте.

— Тебе какое дело? — отстранено отвечаю вопросом на вопрос.

— Зачем ты так? Я всего лишь хочу подружиться, — она становится грустной, а улыбка с лица пропадает. — Давно хочу, но не решалась, вокруг тебя всегда много народу было…

— Подружиться за один день? Ты серьёзно? Самой не смешно? — это всё, что я успеваю спросить, пока наши переговоры не замечает Ян Дмитриевич и не просит замолчать.

Больше завязать разговор она не пытается, но на протяжении дня всё также садится за одну парту со мной. Ну пускай. Мне не мешает. Но в искреннюю дружбу больше не верю, поэтому сорян, Машка, не быть нам подружанями.

Сразу после занятия возникла мысль сказать преподавателю про пиджак, но возле него, как на зло, стояла моя одногруппница Виолетта и уточняла о чем-то касательно задания, выданного для домашнего разбора. Всё бы ничего, но нам задали всего лишь самим написать конспект по следующей теме, неужели можно быть таким недалёким человеком и не понять этого? Ну это же Ян Дмитриевич, и подобное поведение, и интерес девушек к нему, уже не удивляет, но только сейчас я обращаю на это внимание и не понимаю, почему меня начинает такое раздражать.

Собираю сумку как можно медленнее, со стороны напоминая самое заторможенное существо. Аудитория уже окончательно опустела, а она всё стоит и стоит. Ну и ладно, мне что больше всех надо? Встаю и иду к двери.

— Щербакова, подожди, — его твердый голос останавливает, и я едва не вздрагиваю от неожиданности, — Семенцова, вроде всё обсудили, можешь быть свободна, — Виолетта разворачивается к выходу и уходит, наградив меня осуждающим взглядом. Такое чувство, что я воплощаю вездесущее зло и меня нужно спалить на костре. Кстати, было бы неплохо. Избавилась бы от мучений и несправедливостей жизни.

— Ты хотела о чем-то поговорить? — читает меня как открытую книгу. Неужели все мои мысли так палятся? Или, может, он их умеет читать? Уже ничему не удивлюсь.