Мой палач - Дана Блэк

- О-о, а ты много знаешь о маленьких девочках, - на ее щеках выступили красные пятна. Глаза сужены, на лоб падает выбившаяся из прически кудряшка. - Я уважаемый профессор, Кирилл, - цедит она. - Моих учеников приглашают на работу в Германию. У меня молодой привлекательный муж, он заведует психиатрией. Моя дочь училась в лучшем пансионе страны. Мой сын выпускник с красным дипломом. И я костьми лягу, дорогой, - она сдвигается в бок. Прихрамывает в одной туфле. - Но все останется по-прежнему.

Она поднимает ногу. И с размаху впечатывает каблук в мой телефон.

И еще раз.

На ковер летят мелкие осколки, а у меня дергается щека.

И в ушах шумит.

Это просто женщина, она злится, это нормально.

- Все! - она ковыляет из комнаты.

Бросаю в сумку рубашку, кошусь на осколки, они поблескивают в длинном пушистом ворсе.

Отхожу к двери и скатываю ковер.

Я его выброшу.

И всю мебель поменяю.

Перепланировку сделаю.

Все решаемо.

Помню конвертик сообщения на экране. Я не отвечаю, а маленькая волнуется, ждет.

В прихожей хлопает дверь. Шагаю по коридору, потираю руку. Острые каблуки, такими и кожу проткнуть можно, если замахнуться сильнее. Холодное дамское оружие, не меньше.

Обуваюсь, толкаю ключ в замок.

Тот никак не хочет поворачиваться.

До конца не проходит.

Хмурюсь.

И слышу тихий смех по ту сторону двери.

- Что? Выйти не можешь?

- Не могу, - соглашаюсь и давлю кнопку видеофона. На экране появляется вытянутая лестничная клетка, и ее фигура.

Усмехаюсь этой картинке. Уважаемый профессор. Растрепанная, стоит в подъезде с перекошенным лицом. И выдает речь, как студентам на лекции.

- Я ключ в замке сломала, Кирилл. Посиди дома. И подумай, правильно ли ты сейчас поступаешь. Ведь брак делает несчастным не недостаток любви, - цитирует она, - но недостаток дружбы. А врага в моем лице. Я тебе заводить не советую, дорогой.

Глава 30

С неохотой натягиваю платье.

Оно пахнет клубом, немного духами, оно пахнет Кириллом, он так крепко обнимал, что впитался.

Встаю перед зеркалом.

Пальцами расчесываю спутанные волосы. Делаю вид, что очень занята внешностью, а внутри натянута, как струна.

Уши на макушке.

Жду, когда телефон затренькает, я сразу услышу и побегу.

В сообщении написала, что жду не до двенадцати, а до десяти.

Потому, что не надо комнадовать.

Мне хватило уже этих порядков, когда меня перед фактом ставят. Я тоже имею право решения принимать.

И вот.

Когда в ванную заходила - часы показывали без десяти десять.

Я торчу здесь минут пять.

Он не пишет. Не звонит. Дверь номера не распахивается, и нет его на пороге.

Оставляю в покое волосы.

И возвращаюсь в номер.

На всякий случай проверяю телефон. Поднимаю сумку с пола. Кошусь на карту-ключ на тумбочке, и на клочок бумаги с запиской.

Я ее уже измочалила всю, пока перечитывала и почерк его рассматривала. Размашистый, как и у всех врачей.

Но понятный.

Снова смотрю на часы.

И всю следущую минуту торчу возле окна, за парковкой слежу.

Знакомая машина не показывается.

Выхожу из номера.

Помахиваю сумкой, спускаюсь по лестнице, глазею по сторонам, все автоматически.

Не знаю, где он сейчас. И куда идти мне теперь.

Ведь Марк вчера чуть шею не сломал, когда на нас пялился.

Если все всё уже знают - мне останется только к отцу вернуться. А если и ему расскажут...

Кручу перстень. Который он у меня отберет, ибо я не заслуживаю зваться выпускницей этого его пансиона благородных девиц.

Шмыгаю носом.

Черт с ним, с перстнем, но меня и так вечно шпыняют, Кирилл единственный, кто с ерундой докапывался, за порядком следить, микробы не разбрасывать.

Он ни разу не говорил, как мне жить нужно и что чувствовать.

Дал попробовать самой.