Агония - Оксана Сергеева (2018)

Регину это вопрос тоже невероятно заинтересовал.

— Да вот… вчера… нет, — нахмурилась, — позавчера. Блин, дни так летят, запутаешься. Позавчера, когда вы с ним пьянствовали. Ну… после… — выразительно глянула на Данилку.

— А-а-а, — протянул Лагунов и понимающе засмеялся.

— Правда он был не очень разговорчивый, — снова улыбнулась, говоря улыбкой то, что не высказала словами.

— Я тоже во время этого мало разговариваю, — заржал Данила.

— И слава богу! — Соня поддержала его заливистым смехом.

Регину пронзил болезненный жар ревности, когда она поняла, о чем они говорят. «Добрая девочка» собственной персоной, одна из многочисленных Шамраевских подруг. Не очень разговорчивый, говорит, был. Конечно! Он же не разговаривать к ней поехал! Тошно стало и гадко на душе от мысли, что Вадим с этой девкой трахался. И оттого, что сегодняшний вечер эта «подруга» тоже рассчитывает закончить в кровати Шамрая. Вот тебе и ромашки… Киса, все для тебя…

Хотелось одного: встать и уйти. Но боялась, если уйдет, Вадим получит от Влада неверное представление о ситуации, поэтому осталась сидеть на месте. А еще хотелось Шамраю в лицо посмотреть. При «подруге».

Рейман полностью овладел собой и принялся шутить. Они с Данилкой посмеивались, засыпая друг друга остротами, которые в присутствии Сони вдруг обрели новые краски. Влад даже, будто забывшись, ласково тронул Регину за руку, и она гневно отбросила его ладонь.

Данила, разумеется, заметил этот жест и посмотрел на них с недоумением:

— Вы чего? Поругались? Черная кошка пробежала?

Видя, что Лагунов смотрит на нее с любопытством, Регина нахмурилась, пытаясь скрыть за этой гримасой свои чувства. И злость, и ревность, и боль. Влад, вместо того чтобы что-то сказать, снова засмеялся, однако его смех прекратился, когда он увидел Шамрая.

Едва тот приблизился, Регина поспешила встать из-за стола. Не приветствуя никого и не заботясь, что о нем подумают, Вадим взял ее за руку и развернулся к выходу.

— Гордости у тебя нет, Шамрай. После меня подбирать… — бросил Рейман ему в спину недобрую фразу.

Вадим порывисто обернулся. Раньше он легче тушил в себе злость, придавливая ее, как вспыхнувшую спичку. Но с каждым разом делать это становилось все труднее. Теперь она, горячая, ударила по нему стремительно, сразу в правую руку, неудержимо ведя сжатый кулак на выброс.

— Вадим, не надо, — сказала Регина, вцепившись в его ладонь, почувствовав, как та ускользает из ее руки. — Ты же знаешь, что это не так. Он специально тебя провоцирует.

— Ладно она… пристроиться получше хочет, а ты, — снисходительно посмеялся Влад.

— Вадим, не позволяй, он именно этого и хочет, — двумя руками еще сильнее сжала его крепкое запястье, не отпуская и не давая себя оттолкнуть. — Пойдем отсюда, я тебя прошу. Пожалуйста.

Данила перестал смеяться и, поняв, что назревает драка, упер ладони в подлокотники кресла, готовясь встать. Шамрай, уловив этот жест, взглядом прижал друга к месту. Посмотрел на Регину: глаза испуганные — штормовое море, на щеках неровный румянец, по губам дрожь…

Вздохнув, он шагнул вперед, но от ее пальцев, цепко схвативших его руку, не освободился.

— Рейман. Ну ты и обезьяна. Тебе даже не в цирке выступать. Там животные умные, трудолюбивые, они трюки всякие знают и фокусы, тебе только в зоопарке сидеть, в клетке светить красной жопой.

После этих слов спесь скатилась с Реймана, он теперь смотрел на Вадима немо и ошарашено.

— Что с лицом, Ладуля? Отвык от меня? Привыкай, Вадя вернулся. Я ж тебя предупреждал: все случится быстрее, чем ты думаешь. — Помолчал, делая намеренную паузу, и продолжил с еще более внушительной интонацией: — А что до гордости, так гордые, они все страшно уязвимые. Вот как ты, например: я то не могу, мне это нельзя. А я, раз не гордый, значит неуязвимый. Я все могу. А ты нет. И никогда не сможешь. Не грусти. — Развернувшись, он подтолкнул Чарушину к выходу.