Агония - Оксана Сергеева (2018)

Шаркающий в соседний подъезд старичок поднял слетевшую с седой головы бейсболку и недовольно глянул на девушку, словно кепку с него не ветер сдул, а пронзительный девичий визг.

— Привет! — Регина бросилась обнять подругу, и та шагнула ей навстречу, прихрамывая. — Что с ногой?

— Мозоль натерла. Думала, затусим сегодня в клубе, а тут вон беда какая.

— Мозоль? — удивилась Чарушина. — Ты еле ходишь!

— Вот так вот натерла! На всю ногу!

— Ну да, это ж моя Казакова: пить так пить, гулять так гулять, а если мозоль, то на всю ногу.

— Кстати, мы пить будем?

— А надо?

— Еще спрашиваешь!

— У нас лифт не работает, — предупредила Регина, уже про себя сочувствуя подруге: хромать ей придется на шестой этаж.

— Я как знала. С утра поняла, что по магазинам я не ходок, поэтому привезла, что было дома. Одно сухое, одно полусладкое. Не знаю даже, откуда у меня сухое взялось, перепутала, что ли… — рассуждала подруга, вытаскивая сумку с заднего сиденья машины. — Короче, что привезла, то и будем сегодня пить.

— А чего спрашиваешь тогда?

— А прелюдия потому что.

— Слушай, холодно-то как. Лето будет в этом году или нет…

— Не будет…

— Как ты так с ногой?

— Да пошла к девкам… напялила новые туфли…

Так, делясь новостями и переговариваясь, девушки поднялись в квартиру. Пока шагали по лестнице, Алиска охала, страдала и материлась. В прихожей, громко застонав от облегчения, она скинула босоножки, прошла в комнату и рухнула на стоящий под окном диван.

— Мне бы сейчас сесть, а лучше — лечь.

— Падай, я сейчас все сюда притащу.

Но Алиска долго на месте не усидела. Опустила светлые римские шторы, захватила с подоконника ароматизированные свечи, толстые, как бочонки. Поставила их на треугольный деревянный столик и подвинула сам столик к дивану.

— Надо чтобы все было красиво, — довольно мурлыкнула. — Давай я вино пока открою, а то ты все равно не умеешь. И спички захвати! Или зажигалку!

— Не говори. Захочу налакаться и бутылку не смогу сама открыть. — Вручила подруге вино и штопор, сама зажгла свечи — комната тут же наполнилась легким ванильным запахом. — Ты сказала, что приедешь, и я не стала без тебя есть, теперь аж в животе урчит, от бокала вина сейчас опьянею.

— А что ты приготовила? Что-то вкусненькое?

— Мясо с грибами и сыром запекла.

— Отлично.

Когда, наконец, Регина накрыла на стол и села, уютно расположившись на диване, Казакова с чувством стиснула ее плечи.

— Я так по тебе соскучилась, сил нет. Вот честно, — заглянула ей в глаза с щенячьей радостью. — Прям ужас просто, так привыкла к тебе. Нет тебя — у меня в жизни бардак. А ты два слова скажешь — и ясно в голове. — Расцепила руки и уселась.

— Я тоже страшно скучала. Так странно, да? Когда к маме еду, говорю, что домой. Но приезжаю вроде и не дом там уже. Пять лет в Москве пропадаю.

— Слушай, а Владос точно не нагрянет? А то я на машине с расчетом, что у тебя ночевать останусь.

— Конечно, какой смысл тебе домой тащиться, если я одна. Нет, точно не нагрянет.

— А чего он такой наглый? Не соскучился? Две недели не видел и пофигу?

— Ой, не знаю. Может, на работе что-то случилось. Он весь как на иголках. Весь на нервах. Не помню его таким. Сказал, чтобы сегодня не ждала. Не знает, когда освободится.

— Ну и ладно, а то, как его вижу, аж поджилки трясутся.

Регина засмеялась:

— Да-а, Владос у меня очень серьезный. Весь из себя важный.

— Угу, если б у меня папа вертолеты строил, я бы тоже важничала. А у моего папки всего лишь пара лавочек с женскими шмотками, — хохотнула подруга. — У него там друга или брата нет, случайно, такого же из себя важного? Очень надо.

— Насчет друга не знаю, а брата точно нет.

— Жалко.

— Мы пару раз только компанией отдыхали, я даже по именам их не запомнила.