Агония - Оксана Сергеева (2018)

Светлана тут же с усмешкой ретировалась, успев шепнуть невесте брата «держись». Регина шмыгнула в квартиру, стараясь пока держаться от любимого подальше. Уже знала это выражение лица и нахмуренность бровей, как непринятие слов или поступков.

Вадим пошел за ней следом, и в гостиной она обошла его кругом, защищаясь улыбкой и все еще изучая его реакцию на свой приезд.

— Вадик, ты же не будешь ругаться, правда?

Вадим сел на свой стул и хлебнул кофе — в горле снова пересохло, но уже не от злобы или ярости. Он так и смотрел на нее молча, и от этой тишины у нее заныло под ложечкой.

— Пить хочу, — сказала она вслух, налила себе воды и сделала пару глотков.

Пить не хотела, но эти действия разрушали ту пугающую тишину, которую Регина так не любила и которая грозила повиснуть в комнате.

— Я думала, ты обрадуешься, — снова заговорила ласково-воркующим голосом. Сняла куртку и, свернув, бросила на барный стул. — Разве ты не соскучился?

Шамрай не соизволил ответить, и Реня, стараясь найти следы той самой душевной скуки, поймала его взгляд. Не то проницательный, не то голодный.

— Вадик, ну правда! — пошла в наступление, занервничав. — Я так не могу! Я не буду там сидеть у мамы под боком, когда ты тут один! Ну как ты тут один?! Без меня! — Скрестив руки на груди, подошла к нему. — Да хоть что ты говори! Я никуда не уеду! Даже не проси! Придумал тоже!

Он усмирил ее прикосновением. Притянул к себе, обнял, и Регина сразу потеряла свой воинственный настрой.

— Вадик, ну правда, — почти захныкала она, — как ты тут без меня? А я как… — и замолчала, потому что заметила в серых глазах выражение, которое могут различить лишь хорошо знающие Вадима люди. Вот сейчас точно надо заткнуться.

Он обхватил теплыми ладонями ее лицо, подался к нему, чтобы, казалось, не упустить на нем тени и вместо «привет», вместо всего того, что она от него ожидала, сказал всего три слова:

— Я люблю тебя.

Глава 24

Регина собиралась ответить Вадиму. Сказать о своих чувствах. Как сильно любит его, как соскучилась. Что без него невыносимо, и время — резиновое. Но он все время мешал ей то словами, то поцелуями.

Нет, она все же пробормотала ему что-то про безумную любовь. Невнятно. В губы…

— Киса моя приехала…

Ни слов ему не нужно, ни признаний — только целовать ее и целовать, воскрешая в себе вкус губ, запах кожи и ощущение мягкого податливого в руках тела. За те несчастные сутки, что довелось провести вместе, не успел ни насытиться ею, ни налюбоваться. До сих пор поверить не мог, что она здесь, любимая его девочка, наконец, рядом. Какая-то до неузнаваемости красивая. Хоть и в простой невычурной одежде. Черные джинсы на ней и черная майка.

— Я люблю тебя, я так соскучилась… — Она крепко и жарко прижалась к нему, приникнув щекой к щеке, и тонкий аромат ее духов окутал его, опьянив не хуже крепкого алкоголя.

— Я чуть в Тулу сегодня не уехал. Выбесили вы меня. Обе.

Чарушина, глянув на него, виновато улыбнулась, впрочем, особой вины за собой не чувствуя.

— Хорошо, что не уехал, а то бы разминулись. Хотела тебе сюрприз сделать. Но разве это возможно? Разве можно Ваде сделать сюрприз? Одолел меня! Реня, позвони. Реня, напиши. Реня, ты где. Реня, ты что. Реня, куда. Реня, я хочу тебя видеть. Вот — смотри.

Он смотрел. Долго, молча, сделавшись вдруг невероятно серьезным, и Регина успела подумать, что сейчас все же последуют какие-то претензии.

— Реня, я, конечно, животное, но почему ты еще одета? Мне срочно нужна награда за мою покладистость. Сюрприз удался, но я еще киплю от негодования.

— Я в душ, а ты жди меня в кровати, — на этот раз Реня порадовала его полнейшим послушанием. Чуть отступив, она стянула с себя майку и собралась унестись в ванную.

— Подожди, — остановил ее Вадим и снова притянул к себе. Спустив с плеч лямки, он сдернул вниз бюстгальтер и сжал обнаженную грудь.