Сосед года - Ляна Вечер, Ева Есени

— Саша был не в себе, — хриплю.

— Могла бы позвонить, спросить, как я. Но ты не позвонила, — сильнее прижимает дуло к моей шее.

Одно движение пальца этого ненормального — и меня не станет. По вискам ползут капельки холодного пота, а дрожь такая, что зубы клацают. Задержав дыхание, закрываю глаза…

— Тебя посадят, Стас. Не сомневайся, — выдыхаю «последнее слово».

— Вставай!

Стас убирает пистолет и толкает меня между лопаток. Я падаю грудью на стол и вижу в мраморной столешнице отражение психа с пистолетом. Думала, что знаю этого человека, а оказалось, нет.

— Гад… — шепчу без голоса.

— Вставай, сказал! — поднимает меня, как котёнка за шкирку.

Глава 47

Странные дела происходят с самого утра — котёна трубку не берёт. Или сбрасывает мой звонок. Набираю её номер, набираю — и ни хрена. На смс тоже не отвечает. Что происходит?

Успокаиваю себя тем, что Ника ещё спит. Официальная версия, так сказать. Хуже нет, когда заперт в четырёх стенах и не можешь не то что контролировать ситуацию, а тупо узнать хоть что-то. Остаётся только ждать… когда Ника проснётся.

И мне было бы проще, если бы не Витёк. Припёрся с утра и давай мне на мозги капать. Бубнит под ухо уже час.

— Саня, я уже не знаю… — следователь расхаживает по палате. — Мне казалось, что я вот-вот нащупаю связь между убитым бомжом и проституткой. Докажу, что это серия. Нет, что это верхушка серии! — останавливается, лупит по мне нервным взглядом. — Там должны быть ещё эпизоды. Они точно есть! И Стасик этот ваш… не просто так он хаты скупает.

Если у Вити не сходится пазл, Вите надо об этом поговорить. Чаще всего ему под руку подворачивается кто? Конечно, я! Мы ведь в одном кабинете работаем. Но сегодня я, чёрт возьми, не на работе! Но и Витя тоже. Колдунство какое-то!

— Витёк, ты палату с нашим кабинетом попутал? — вздыхаю.

— Ничо я не попутал!

— Тогда почему ты здесь причитаешь? — лежу на кровати, сверлю потолок взглядом. — Чуешь неладное — ищи. Только не здесь, пожалуйста.

— Саня, ты не понимаешь! — у Вити настоящая паника. — Дело того бомжа отдают Зайцеву!

— С каких таких хренов? — сажусь на кровати. — Ты ведешь это дело. Причём тут Зайцев?

— При том, что начальству нашему раскрываемость нужна! — Витька трясёт от возмущения. — Я до правды хочу докопаться, а Зайцев через пару дней найдёт какого-нибудь представителя городской фауны без постоянного места жительства и всё, привет. Будут в деле признательные показания убийцы, который максимум тузика на суп грохнул.

— В таком случае вообще не вижу смысла рыпаться, — развожу руками. — За пару дней ты не успеешь ничего, а дело по-любому уйдёт к Зайцеву.

— Надежда умирает последней, — твёрдо заявляет Витёк.

Это факт! Моя надежда на то, что котёна возьмёт трубку, тоже ещё трепыхается. Но с каждой минутой активность конвульсий уменьшается.

— Вить, сгоняем до Ники? — встаю с кровати. — Она трубку не берёт, а мне неспокойно.

— Ничего, что ты в больнице лежишь? Тебя отпустят? В тапках поедешь?

Сто тупых вопросов от Витька — книгу издавать можно. Но крупица истины есть.

— Сейчас договорюсь и приду. Жди, — бросаю и иду к двери.

— Сань, да тебя вон из стороны в сторону швыряет! — Витя подскакивает ко мне. — Хочешь, я съезжу к Нике?

— Один? — смотрю на него волком.

— Я женатый человек, ты чо?!

— Ничо… Не в этом дело. У меня тоже чуйка.

Выхожу из палаты и пру на пост к медсёстрам. Они выслушивают мои скромные просьбы, а я от них — про больничный решим и разрешение лечащего врача, без которого меня отсюда не выпустят. Сегодня Рождество, мой доктор в больнице не появится. Как, впрочем, и сестра-хозяйка, у которой на складе хранится моя одежда. Всё сводится к «Иди в палату, мил человек».