Святые грешники - Карина Винтер

— Ты первая, — предлагает, и воспользовавшись своей отточенной, более хорошей реакции, вырывает камеру, наводя на нас, целуя в шею, пока я старательно уворачиваюсь.

— Люблю тебя.

— Не слышу, — переходит к щеке и облизывает, что меня выводит из себя и я пихаюсь.

— И не услышишь из-за своего старческого слуха. Хватит, — заливаюсь смехом, прижимаясь щекой к его груди и смотря в камеру. — Люблю тебя безумно, Покровский! Господи, как же тебе повезло, — ерничаю, вжимаясь в тело.

— Согласен, Катюш. А слух у меня потрясающий, — выключает камеру.

— Можно, я подойду к краю? — как маленькая прошу, потому что он частенько включает гиперопеку.

— Будешь осторожна? — спрашивает, а сам смотрит на мои губы.

— Как всегда.

Кивает и я уже мчусь к краю, завороженная высотой. Да уж, правильно Артем заметил. Один шаг, и ты смертник. В прямом смысле этого слова. Завораживает опасностью и красотой вида. Засмотревшись на голубизну неба, прозрачность воды, не успеешь понять, как летишь вниз, ведь ты на земле уже оказался в кратковременном раю.

— Восхитительно красиво, — вырывается, а за спиной раздается:

— И правда так, — хриплый голос Артема всегда будоражил.

— Приедем сюда когда-нибудь зимой?

Обещал купить дом здесь, когда все наладится. Могу представить уже на коньках на льду себя здесь. Хихикаю, не представляя, как Артем сможет на них встать. А если Руслан со своей грацией… Уже в открытую смеюсь, позволяя ветру играть с волосами во всю.

— Я люблю тебя, Катя! — моргаю, прежде чем обернутся и увидеть в его руках включенную камеру.

Огонь потрескивал в камине. Солнце давно зашло за горизонт, а через открытую форточку проходил летний вечерний ветерок. Было максимально уютно вдвоем и комфортно, даже удивительно, что друг другу не надоели за такой короткий срок. Ветер на улице усилился, поэтому ужинали они в доме, а потом переместились в гостиную на пол, где была постелена шкура медведя.

— Ну, пожалуйста-пожалуйста, — канючила, размахивая находкой. — Научи, не будь букой.

Я чуть не зарядила по брови Артема гитарой, умоляя показать пару аккордов. Совсем обленился, развалившись, закинув руки за голову.

— Не стану травмировать себя. У тебя слуха нету, — в собственной излюбленной манере отмазывался.

— А у тебя совести и что? Я же не жалуюсь.

Ленивый тюлень. Убрав гитару, перекинула ногу через него, усаживаясь на торс и уперла руки в бока. Сам напросился.

— Значит, категоричное нет?

А видно, что увлекся и заинтересовался, как она поступит дальше.

— Неа. И че ты мне сделаешь? — пытается накрыть мои бедра, но я проворнее.

Уже поднялась, ступая в сторону патефона, который обнаружила еще утром и протерла от пыли. Кажется, у Артема уши складывались в трубочку от грампластинок. Особенно от джаза, поэтому откопала я его быстро, включая и ликуя в глубине души.

По перекошенному от недовольства лицу, поняла, что поступила правильно.

— Все-все. Выключай бурду.

Я уже вошла во вкус, поэтому продолжила любя издеваться.

— Я передумала, Артем. Давай танцевать?

— Под это дерьмо? Пффф, — презрение его скрывало другое. — Через мой труп.

Артем не танцевал. Вообще. Мне любопытно, что скорее произойдет, я пройдусь по подиуму в качестве модельера или он станцует со мной хоть один танец.

Как ни в чем не бывало, танцую, концентрируя раздраженный взор на своей фигуре.

Не выдерживает.

— Ладно, вырубай шарманку. Научу, раз настойчиво просишь.

У меня чуть ли пятки не блестели, как я бросилась выполнять просьбу. Возвращаясь, самым наглым образом была дернута вниз. Артем забрался сверху, тут же меняя настрой.

— Хитрый лис ты, Покровский! Слезь с меня немедленно! Впервые тебя о чем-то попросила…

Наглым способом затыкает, проводя по изгибам более смело. У меня голова начинает кружиться от переизбытка эмоций, что не в силах уже сдерживать.