Притворись моим другом - Иоланта Палла

Неловко приподнимается и с видом побитой собаки вкладывает холодную ладошку в мою. Вздрагиваем одновременно. Контраст ее холода и моего жара пускает волну адреналина по крови. Смотрю на нее, а она на меня. Чертовщина какая-то! Прокашливаюсь и помогаю новенькой выбраться, сразу отпуская и не думая о том, что у нее талия, как у балерины, тонкая. Хотя так и не скажешь. Шмотки все скрывают.

- Спасибо, - мямлит еле слышно, а я фыркаю, закидывая мешок в бак.

- Не обольщайся, - убираю ногу с педали и прохожу мимо нее, - мне нужно было выбросит мусор.

Не глядя на нее, иду вперед и останавливаюсь из-за всхлипа. Только не это… Терпеть не могу слезы. Проявление слабости во всей красе. Отец привил мне стойкое неприятие к такой черте характера, поэтому всхлипы и злополучная влага вызывают у меня раздражение. Поворачиваюсь и вижу, как Майорова согнулась в три погибели, держась за ногу. Уйти совесть не позволяет. Возвращаюсь.

- Чего ревешь? – спрашиваю, а она машет головой. – Говори.

Не отвечает. Бесит конкретно.

- Все в порядке? Язык проглотила что ли?!

Снова головой крутит, а когда поднимает, вижу кровь на ее штанах. Во дела…

- Ты ударилась? – ответом служит кивок. – Идти можешь? – пожимает плечами и прикусывает губу, сдерживая слезы.

Бездомные псы и то лучше выглядят, чем Майорова в этот момент.

- Покажи, что там.

- Нет! – сипит и дергается в сторону, когда моя рука оказывается поблизости.

Еле успеваю ее подхватить. Видимо, хорошенько приложилась ногой и не могла на нее наступать. Сжимается в комок, пока выравниваю ее. Отпускать не спешу, хотя самого охватывает непонятный триггер.

- Опирайся на меня, - говорю, смотря в сторону, - помогу до медпункта дойти.

- Не надо в медпункт! – взвизгивает, а я все же перевожу на девчонку взгляд.

- Почему?

- Я не хочу врать.

Тихо произносит, а мои брови ползут вверх. Боится Макса? Вот же черт.

- Хорошо, до девчачьей раздевалки доведу, - пожимаю плечами, а новенькая шумно сглатывает и напрягается, когда моя рука касается ее талии, - мало того, что слабачка, так еще и трусиха.

- Что? – часто дышит, разглядывая меня, как инопланетянина. – Я не трусиха. И не слабачка. Идти против толпы в одиночку – глупо. – Отталкивает меня, но и шага сделать не успевает, падает на асфальт и кривится от боли.

- Глупая, - дарит мне злобный взгляд, когда присаживаюсь на корточки рядом, - слабая, трусливая, но не крыса. Уже радует. – Снова протягиваю ей руку, убивая внутри каждую эмоцию. – Последний раз предлагаю помощь. Нет? Или да? – Майорова скрипит зубами, пока я рассматриваю ее подрагивающий подбородок, и задирает голову вверх, показывая свой ответ. – Я же говорю, глупая. – Поднимаюсь и, не глядя назад, ухожу подальше от мусорных баков и проблемы, которая упала на мою голову.

Глава 9

Евангелина

Мне больно. До ослепляющих пятен перед глазами. Невыносимо.

Но я терплю изо всех сил, потому что и так опозорилась перед Власовым.

Не обольщайся. Мне нужно было выбросить мусор.

Его слова крутились на повторе. Снова и снова. Оседали ядовитой пылью на моем мозге. Губы дрожали от обиды, а грудную клетку жгло. Никогда я не чувствовала себя настолько ущербной и слабой.

Глупая… Слабая… Трусливая…

Смотрю через пелену слез за угол, где скрылся Руслан, и кусаю кулак, чтобы не завыть, как раненное животное. Сижу на асфальте, ощущая гадкий запах, которым пропиталась моя одежда, да и я сама, и трясусь. Меня сделали натуральным отбросом.

Он.

Макс.