Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

– Нет, но там есть улица Кресан, так что, может, Талли кого-то там знала.

Судя по картам «Гугл», самая близкая к нам улица Кресан находится в Уайзете. Конечно, это вовсе не означает, что именно она попала в список Талли, но кому будет плохо, если просто проверить? Точнее, плохо будет, если не проверить.

– Я что-то не понимаю, – сказал папа.

– Она была у нее в списке, – напомнила я.

Я показала папе список в ночь, когда Талли умерла, когда мы вдвоем ходили вокруг дома, как будто вернулись туда после войны. Жизнь у нас развалилась, и мы подбирали оставшиеся от нее кусочки – подбирали и разглядывали, как будто пытаясь понять, что там было раньше. Помню, что в ту ночь руки казались мне какими-то слишком тяжелыми. Они выполняли всю работу, которую должны выполнять руки, – держали предметы, включали и выключали свет, вытирали с лица слезы. Но из-за скорби они будто бы перестали быть моими. Как будто их отрезали и пришили заново. Вроде части моего тела, но вроде и нет. Я держала их на расстоянии и не могла узнать. Как и все остальное в доме.

Когда папа прищурился, чтобы прочитать список Талли, он тоже показался мне незнакомцем. Он повернулся ко мне и сказал, что ничего оттуда не знает, кроме очевидного. Затем он заново сложил список ровно по сгибам, которые оставила Талли, и вернул мне листок. А сейчас ему потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что за список. «Точно», – произнес он наконец.

– В Биг-Лейке тоже есть улица Кресан, – сказала я. – Но раз Уайзета ближе всего, я подумала начать с нее. Если там ничего не найдем, поедем в Биг-Лейк. Просто посмотреть.

– Для тебя это как будто головоломка, – заметил папа.

– Так и есть, – ответила я. – Помнишь, как Талли любила придумывать мне головоломки. В этом списке тринадцать подсказок… четырнадцать, если считать аббревиатуру в заглавии. Пятнадцать, если считать номер телефона.

Адам мне не перезвонил. Джуно отметила, что автоответчик вообще не все проверяют. Увидев пропущенный звонок от незнакомого номера, он мог просто не обратить на него внимания. На всякий случай я написала ему сообщение: «Привет, это Слоун Вебер. Сестра Талли Вебер. Прости, что опять беспокою. Пожалуйста, позвони мне или напиши, когда будет время. Спасибо». На сообщение он тоже не ответил. Но я не собиралась сдаваться.

– Я не хочу, чтобы ты слишком зацикливалась, – сказал папа. – Понимаю, это неприятно, но, возможно, ты никогда не поймешь, что Талли имела в виду, а может, она вообще ничего в виду не имела. Она была не в себе, а нам, чтобы все это пережить, надо сосредоточиться на событиях собственной жизни.

– Смерть Талли – событие моей жизни.

– Знаю, – кивнул папа. – Думаешь, я не знаю? Когда умерла твоя мама, я чувствовал то же, что ты сейчас. Только у меня на руках еще было двое детей.

– Тебе, наверное, было очень тяжело, – сказала я. – Прости меня.

– Ты ни в чем не виновата. Ты была совсем маленькой, и у тебя умерла мама.

– В том-то и дело, – подхватила я. – Я была настолько маленькой, что даже этого не помню. Но я больше не ребенок. И тебе не надо обо мне заботиться.

– Просто теперь ты достаточно взрослая, чтобы тебя захватила эта застоявшаяся скорбь. Но жизнь продолжается.

– Если бы ты так написал в сочинении, доктор Ли вычеркнула бы эту фразу, – заметила я. – «Жизнь продолжается» – такая банальность.

– Банальности банальны, потому что многие с ними согласны и все время их повторяют. Думаю, это придает фразе определенный вес. Так ведь?

Я покачала головой.

– С мамой было совсем по-другому, – возразила я. – Она попала в аварию.

Папа невольно вздрогнул, как будто от боли.

– Но Талли… сама так решила. А мы, значит, говорим: «Ну хорошо. Жизнь продолжается…»

– Я не говорю «хорошо», Слоун.