Влюбиться не предлагаю - Катя Маловски

— Гордеева, — нарушает наше молчание, при этом аккуратненько перемещая руки мне на талию, — а ты знала, что объятия уменьшают стресс, повышают иммунитет и избавляют от депрессии?

Лёгкость и зыбкость момента тут же улетучивается.

— Слушай, познавательная страничка, захлопнись, будь добр.

— Видимо, недостаточно сильно мы с тобой обнимаемся, раз ты всё такая же злюка, — крепче прижимает меня к себе.

У меня тут же перехватывает дыхание от ощущаемой близости. Но мне так хочется развеять свои последние сомнения, больше похожие на заморочки…

Артём в наглухо застегнутой ветровке. Узнать бы, что там под ней? Чью же вещь я видела на подлокотнике дивана? Из-за которой я чуть было не пришла к ошибочным выводам?

Была не была.

Продолжая одной рукой держаться за Артёма, другой хватаюсь за молнию на его ветровке. Медленно тяну бегунок вниз. И как только из-под ветровки показывается красная ткань поло, чуть слышно выдыхаю.

— Мне нужно было кое-что проверить, — комментирую свои не поддающиеся логике действия, отвечая на повисший в воздухе немой вопрос: «Что я делаю?».

— Что проверить? Не голышом ли я там?

— Нет. То, что ты там не голышом — это очень даже хорошо, — довольная, застёгиваю молнию на ветровке под самое горло.

— Лиль, знаешь, что самое сексуальное в девушках? — Артём аккуратно ставит меня на землю.

— Флирт? — разрываю наши объятия, мысленно укомплектовывая обратно бабахающие фейерверками гормоны.

— Неа. Умение удивлять.

От такого замаскированного комплимента от Соковича у меня сдвигаются границы восприятия каких-либо чувств. Мне и приятно. И неожиданно. И подозрительно. И не понятно.

— Позволь и мне тебя удивить. Предлагаю пойти на преступление.

— Артёмка, ты ошалел? Какое ещё преступление? — вот и раздражение подоспело.

— Забить на пробежку и пойти кататься на катамаране. Видел я один, пришвартованный к причалу.

— Так прокат уже не работает.

— А нас разве это остановит?

Ладно. Допустим. С Артёмом мне ничего не страшно.

По песчаной тропинке, ведущей от нашего домика, спускаемся прямо к реке.

— А если кто-то увидит? — успеваю не только смотреть по сторонам, но и наблюдать, как Артём, присев на корточки, пытается отцепить катамаран от причала.

— Ну, штраф заплачу за самовольное использование плавательного средства. Подумаешь. И, вообще, нечего замок такой бутафорский вешать, — аккуратно укладывает на деревянный помост отстёгнувшуюся цепь, издающую при этом противный лязгающий звук.

Наклоняется к воде и притягивает катамаран за поперечную балку максимально ближе к нам.

— Дамы вперёд, — другую руку подаёт мне, помогая сделать робкие шаги в сторону "водного велосипеда".

Балансируя на неустойчивой под ногами конструкции, пробираюсь на жесткое пластиковое сиденье. Артём в считанные секунды оказывается рядом.

— Я на нём никогда не плавала. Что надо делать? — укладываю руки на колени.

— Работать ногами. Ты же это умеешь? — подмигивает. — А остальное я беру на себя, — хватается за ручку управления.

Начинаем одновременно крутить педали. Вечернюю тишину сразу разбавляет плеск воды, разрывающейся от лопасти винтов, расположенных под нашими сиденьями.

— Не замёрзнешь? У воды всегда холоднее, — Артём снова проявляет заботу.

— Нет, у меня утеплённый костюм. Я в нём даже ранней зимой бегаю.

Плавно движемся по речной глади. Для Артема не составляет большого труда управлять катамараном и совершать манёвренные развороты. Молчим. Комфортно молчим. Но меня так и подзуживает кое о чём его спросить.

— Артём?

— Да.

— Можно задать тебе личный вопрос?

— Можно, — тепло улыбается, глядя на меня.

— У тебя когда-нибудь были серьезные отношения?

— Да. Первые и самые страдальческие были ещё в школе, — теперь смотрит перед собой. — Хотя, возможно, мне просто казалось, что они являлись серьёзными.