Бабочка на запястье - Анель Ромазова

Преисподняя захлопывает огненную пасть, потому что главный демон останется вне досягаемости, и его шепот уже не сможет, внушать свои извращенные фантазии.

Хватит! Сыта по горло, нашей не рвущейся сестринской связью.

Обвожу взглядом комнату. Арина в полном недоумении, вытаращив свои голубые под линзами глаза, смотрит на меня. Явно не ожидала такой реакции.

Получи, сучка! Больше я тебе не подчиняюсь. Рву внутренне пуповину, удушливой цепью стягивающей шею.

Сейчас страшно бесит наше сходство. Любопытство, конечно, подтягивает желание узнать, к чему этот квест на выживание. Мне даже страшно подумать, какую цель она преследовала в этот раз.

Без особой нервозности и с гордой посадкой по позвоночнику, огибаю гиганта — пособника, в направлении к двери.

— Риш, она думает, что мы шутим, — грубый бас врывается в мой, рассеченный на атомы, мозг.

Дальше, каким — то неуловимым маневром, хватает меня за волосы и опускает на колени. Я подхватываюсь и тут же, под сильным ударом по лицу, отлетаю к спинке дивана. Чувствую, как из носа тонкой струйкой ползет теплая кровь. Чтобы убедиться провожу рукой и как — то заторможено взираю на алые разводы по пальцам.

Сосуды в голове заходятся стремительным биением. Белые мушки разлетаются перед глазами от очередного потрясения. Передо мной предстала реальность. Во всех красках и жестокости. Мое отражение оказалось кривым и уродливым.

Я как невольный пассажир скоростного поезда. Впереди обрыв, а красная стрелка на спидометре уже далеко за отметкой критично.

Комковатая слизь забивает горло и жуткой тошнотой стягивает желудок. Со слабым вздохом отползаю назад, когда Стас подходит ближе, нависая надо мной.

— Запомни, я не выношу непослушания. Нервы у меня почти на пределе, из — за твоей сестры, второй такой я не потреплю. Выведешь из себя, узнаешь много нового и тебе не понравится — гарантирую.

От бесстрастного тона я разом впала в оцепенение и перестала дышать.

— Стас, ты ведешь себя слишком грубо, — Арина встает между нами.

— Рот захлопни и иди, переоденься. Вавилов приедет через двадцать минут. Закрой ее в дальней комнате, будет дергаться — позови меня.

— Евка, пойдем. Тебе надо умыться, — Рина тянет меня за руку, я вырываю и отталкиваю ее. У нее действительно не все дома. — Ев, пошли, — с нажимом толкает в спину.

Прочь. Убери руки. Оставь меня.

Стас — мудак и извращенец. Рина — ехидна, заманившая меня в ловушку.

Хочется, раненым зверьком метаться по дому, в поисках безопасного убежища. Вот только чувствую: это только усугубит ситуацию и вызовет новые побои со стороны Стаса. Гораздо серьезней, чем кровотечение из носа. Он на взводе.

Цепляясь за перила, с трудом переставляю ноги, пока добираюсь до второго этажа. Рина идет следом, напевая все ту же мелодию. Что-то отдаленно знакомое.

— Что это за песня? — спрашиваю, равнодушно не поворачиваясь.

— Нам мама пела перед сном.

Молчу о том, что вот именно сейчас, она звучит как погребальный гимн, и совсем не как колыбельная.

— Во что ты меня втянула в этот раз? — спрашиваю находясь в состоянии полной обреченности. Все что во мне осталось — это пустота, скомканность эмоций и отрицание реальности.

Не густо, но я сохраняю трезвость мыслей. Может, все еще надеюсь, что это затянувшийся розыгрыш и аниматор слегка увлекся процессом, позабыв кое — что важное — у всего есть предел.

В воздухе виснет напряженная тишина. На Рину я не смотрю, жду ее ответа, как приговоренный к казни.

— Послушай, рано или поздно, мы бы все равно пришли к этому.

— К выводу, что ты эгоистичная сука — определенно.

Склонившись над раковиной, наблюдаю, как вода размывает кровь по белоснежной керамике. Набрав пригоршню ледяной жидкости, прикладываю к отеку на скуле, что бы облегчить жжение и ломоту.

— Ев, не воспринимай все так …Мы всего лишь поменяемся местами… на время.