Бабочка на запястье - Анель Ромазова

Горячей дрожью стреляет, задевая весь позвоночник. Меня разглядывает Вавилов. Как кипятком шпарит по нервам. Краснею то ли изумленно, толи испугано сама не понимаю. Он кивком приглашает за стол.

Узнал? Да нет. А даже если и так, что здесь такого в свободное время. Все что угодно могу делать.

Неторопливо поднимается, я отворачиваюсь, уже боковым зрением оставляю на нем точку контроля.

Сердце постепенно затихает, и я настороженно наблюдаю за его приближением. Ставлю на стоп все движения. Застываю, замираю и жду, когда сделает первый ход. Лучше пусть не поймет, мне это совсем не надо.

— Скучаешь? — ведет по спине, может даже и нежно, не могу разобрать сдерживая яростные броски, необъяснимых ощущений в организме.

Отвечаю такую же шаблонную фразу, усиленно делая вид холодного равнодушия. Значит, не узнал. Или все таки? Опять делаю, паузу выжидая, ладонь как клеймом припечатывает на бедре.

Жарко, неприятно… или нет? Очень напористо продвигается подушечками пальцев к обнаженной коже.

Не справляюсь, в порыве выдавая злость на лице. Его глаза чуть сужаются, присматриваясь глубже, но тут же тухнут под темно-серым холодом. Стряхиваю руку и почти бегом направляюсь в туалет, чтобы избавиться от назойливого внимания.

Не успеваю хлопнуть дверью, как она распахивается, и он всем телом прижимает меня к раковине.

Только по отражению в зеркале могу определить его крайнюю степень возбуждения. Дикая похоть, почти животная. Даже в таком чудовищном выражении не перестает быть аморально красивым.

Самое верное слово, потому что то, к чему он более чем готов далеко от любой морали. Это все грязный секс в туалете клуба. Как же мерзко становится от осознания, что меня сейчас грубо возьмут, как последнюю шлюху. Без согласия. Его не волнует, что мое тело заходится от немого протеста.

В таком состоянии до человека невозможно достучаться, это я тоже знаю на собственном опыте. Крепче сжимаю края керамической раковины и со всей силы кусаю губу. Волосы полотном ложатся на мое лицо, прикрывая скатывающиеся слезинки.

Его пальцы болезненно жмут ягодицы, подталкивая и прогибая. Эрекция твердым стержнем упирается между половинок. Давит, неприкрыто показывая размер, желание и намерение.

Так страшно уже было полгода назад, до конца не дошло, но испуг всегда тлеет внутри. Укусами начинает впиваться в шею, задирая платье. Паника парализует, и я не могу двинуться. Меня сейчас изнасилуют и никто не поможет. Дверь заперта, из-за грохота музыки моих жалобных всхлипов не слышно.

Отвлекаю внимание на звуки, пробивающиеся через стену. Проблески света через нити волос. Блики от желтоватых лампочек тонкими полосками сеятся. Отрешенно воспринимаю яростные нажимы на кожу. Все как во сне и не со мной.

Трусики сползают по лодыжками, а звук расстегивающейся ширинки погружает в оцепенение…

Глава 5

Возбуждение буквально клокочет внутри. Бурлит, заплескивая бессознательность в каждую клетку мозга, отставляя голые рефлексы, инстинкты и то, чему нет определения. Протыкивает острыми иглами. По запаху, по наитию введусь и следую.

Уже ничего не соображаю пока иду за ней. Как только дверь закрывается, последний разум вылетает со свистом.

Она не сопротивляется, покорно жмется всем телом, позволяя управлять собой. Издает такие тихие звуки. Или стон, или всхлип. В помутнении не разобрать. Но я и не пытаюсь.

Действую резко. Сейчас не до ласк. Член так напряжен, что когда достаю, сжимаю на основании, чтобы ослабить прилив. Пара движений по стволу чуть остывает, но на напор это никак не влияет. Главное не кончить при первом толчке.

Грубо давлю пальцами на бедра. Блядь… синяки останутся. Лапаю, как паршивый задрот, которому впервые перепало. Кожа тонкая, нежная. Тащит по этому запаху, бесцеремонно впиваюсь в шею, как будто жизнь из нее хочу высосать.