И придет весна - Анна Яфор

— Тетя Таня, скажите, а кто жил в этой квартире раньше? — я с трудом дожидаюсь завершения уроков на следующий день, чтобы поговорить, наконец, с нашей вахтершей. Строчки из старого дневника зацепили до такой степени, что я ночью почти не сомкнула глаз. Слишком созвучным оказалось то, о чем прочитала. Боль незнакомой мне Шуры, которая в такое сложное и страшное время осталась совсем одна. Без любимого человека, без того, на которого надеялась всем сердцем.

Я слишком хорошо понимаю ее чувства. Пусть в жизни Максима не появилась другая женщина, но безумная страсть к работе — тоже предательство. И почему-то кажется, что если узнаю, чем закончилась история восьмидесятилетней давности, это и для меня самой что-то прояснит. Долго читала вчера, но так и не добралась до финала: слишком много переживаний и боли было там. Такое нельзя воспринять сразу целиком — сломает. Я от своих-то проблем едва на ногах держалась. А тут ведь не роман выдуманный в руки попал — реальная жизнь.

— Родственница моя. Дальняя, — тетя Таня поглядывает на часы, чтобы не пропустить, когда нужно дать звонок для второй смены. Снова переводит взгляд на меня и улыбается. — Про таких говорят «седьмая вода на киселе». Почти чужой человек, мы и не общались-то почти. Да только так вышло, что ближе меня никого у нее и не оказалось.

— Ни мужа, ни детей? Совсем никого? — понимаю, что лезу не в свое дело и любопытство слишком заметно, но ничего не могу поделать с собой. Выходит, так и не вернулся муж к хозяйке дневника. И не сбылось его пожелание, никого она больше не встретила. Так сильно любила?

— А почему ты спрашиваешь, Верочка? — вопросом на вопрос отзывается старушка. — Боишься, что желающие на квартиру найдутся и съехать тебе придется? Так не переживай, других наследников, кроме меня, нет. А я продавать ее не собираюсь. Поэтому живи спокойно, сколько потребуется.

Что тут ответить? Я не решаюсь признаться, что волнует меня совсем не квартира, а то, что было дальше с девушкой Шурой, как она пережила те дни, как справилась. А еще больше тревожит, почему так случается. Почему умирает любовь, которая, казалось, должна длиться вечно? Почему самые близкие люди становятся чужими? В какой момент это происходит и по чьей вине? И можно ли что-то изменить?

— Ты все такая же грустная, дочка, — задумчиво проговаривает тетя Таня. — Не поговорили вчера? Или не доехал до тебя муж?

Конечно, это же она рассказала Максиму, где меня искать. Я бы не удивилась, если бы узнала, что сама и уговорила его приехать. То, что в квартире могу жить, сколько угодно, — это только слова. Она не выгонит, конечно, но куда с большей радостью помирила бы меня с Максом. Я и сама этого хочу… сильнее всего на свете, но одновременно понимаю, что с каждым днем, с каждой минутой мы все дальше и дальше друг от друга.

— Так поедь к нему, Вера, что тебя останавливает? Гордость в любви — плохой советчик. И ты лучше меня знаешь присказку, что ломать — не строить, учительница ведь. Сколько раз детям такое говорила? Вот и прислушайся теперь сама.

Я горько улыбаюсь.

— Теть Тань, вы мне квартиру дали, чтобы от мужа сбежать, а теперь уговариваете с ним поговорить. Не стыкуется это как-то вместе.

— Да ты, чай, не трубы на заводе кладешь, чтобы их стыковать! — неожиданно хмурится старушка. — Я ведь вижу, что сердце твое не на месте. Сбежать сбежала, а оно-то с ним осталось. И ничего тебе с этим не поделать, пока не разберетесь во всем. Расставаться тоже нужно по-человечески, без обид и недомолвок. Поэтому поезжай, поговори. А там, глядишь, что-то и переменится.

Я не верю ни в какие перемены и прощать Максима не хочу, но почему-то не спорю. Как прилежная ученица, делаю то, что мне сказали. Вытаскиваю телефон и вызываю такси, назвав водителю адрес больницы.

Глава 18