Создана для меня - Аля Морейно

Девушка расстёгивает ремень моих брюк и запускает туда руку. Потом чуть отстраняется и освобождается от своего платья. Торопливо расстёгивает мою рубашку. Я уже не пытаюсь её остановить, я сдаюсь. Дальше всё случается очень быстро. Через минуту мы уже обнажены, я раскатываю презерватив, смотрю девушке в глаза, спрашивая: "Можно?", она шепчет: "да" – и я одним толчком оказываюсь внутри. В голове с удовлетворением мелькает мысль, что я у неё не первый. Это окончательно отпускает тормоза и снимает с меня ответственность. Я расслабляюсь и позволяю инстинктам взять верх.

Я молод, горяч, нетерпелив и эгоистичен. Всё заканчивается быстро, и едва я успеваю выйти из неё, как двери открываются. На пороге стоят Стас, подруга Лейлы и какой-то мужик. Дальше разворачивается дешёвая мелодрама. Я не пьян, хорошо контролирую себя и отдаю отчёт в каждом движении.

Лейла начинает кричать, мужик кидается ко мне, хватает за шею, поднимает с кровати и толкает в стену. Потрясение и ощущение нереальности подавляют возможность сопротивляться. Я ужасом смотрю на Лейлу. Словно в замедленной съёмке, она вскакивает с кровати, завернувшись в покрывало. Хорошо запоминаю этот кадр – пустая кровать, чистая белая простынь и Лейла рядом, завёрнутая в тёмную тряпку. Потом я многократно буду прокручивать это мгновение в памяти.

Больно ударяюсь затылком о стену, мужик бьёт меня по лицу и что-то кричит, но я плохо улавливаю суть происходящего. Я оглушён то ли от удара головой, то ли от шока вперемешку с алкоголем. Мне суют в руки телефон, снимаю блокировку. Мужик роется в контактах, набирает чей-то номер, что-то выкрикивает в трубку.

Он толкает меня, заставляя одеться, а затем снова начинает бить. Удары не сильные, но они дезориентируют. Опускаюсь на пол. В комнате происходит какая-то возня. Лейла истерит, мужик орёт на неё. Подружка что-то бормочет.

Вскоре появляется мой отец – вероятно, это ему звонили с моего телефона. Меня поднимают, взгляд снова падает на кровать, и в глаза бросается красное пятно посередине. Я готов поклясться, что его буквально только что ещё не было. Его не было!

Отец подходит ко мне и сильно бьёт по лицу. Неожиданный удар сразу отрезвляет. Я начинаю слышать и понимать разговоры. Меня обвиняют в том, что я обманом напоил и лишил невинности скромную девочку из мусульманской семьи, опорочил её при всех, сломал ей жизнь.

Я пытаюсь сказать отцу, что это неправда, что я неё не был первым и что это какая-то ошибка. Но отец очень взволнован, ему нехорошо, он и слушать меня не хочет. Я повторяю вновь и вновь, что этого не может быть, что я не дурак и могу отличить девственницу. За что я получаю ещё одну пощёчину и ощущаю во рту привкус крови.

Абсолютная уверенность в своей правоте и болезненная реакция на несправедливость заставляет меня стоять на своём. Я снова и снова требую, чтобы мы немедленно поехали с Лейлой в больницу, чтобы её осмотрел врач и подтвердил или опроверг мои слова. Но папа шипит:

- Ты совсем сошёл с ума, опозорил меня и нашу семью! Нам теперь от этого вовек не отмыться.

- Но папа…

Я знаю, что такое позор и боюсь этого не меньше, чем отец. Но в то же время я пытаюсь, как могу, отстоять свою честь.

- Заткнись и дай мне возможность как-то уладить инцидент! – заявляет безапелляционно.

Я абсолютно доверяю отцу и уверен: он знает, что нужно делать. Не сомневаюсь, что он защитит меня и сгладит это недоразумение. Я только не понимаю, почему он не настаивает на осмотре врача, ведь это автоматически сняло бы с меня главное обвинение.

В ответ на папины слова мужик продолжает кричать.

- Всё, я вызываю полицию! Моя дочь несовершеннолетняя! Этот подонок её изнасиловал! Не надейся, что это сойдёт ему с рук! Я позабочусь, чтобы его посадили!

Перспектива оказаться за решёткой или даже предстать перед судом по обвинению в изнасиловании несовершеннолетней мне совсем не нравится. Она меня сама сюда привела!