Создана для меня - Аля Морейно

На следующий день мы со Светой делаем обход, принимаем нового больного, оформляем документацию. Периодически встречаю в отделении загадочную практикантку Дмитрия Палыча. Меня она не замечает, лишь сухо с утра здоровается. В обед ловлю их со Светой чуть ли не в обнимку на диване в ординаторской. Что-то очень горячо обсуждают полушёпотом и хихикают. Может, она любит девочек?

Мой интерес к Лере не остаётся незамеченным. Когда практикантов отпускают домой, Юрка Шестопал начинает меня подкалывать:

- Приглянулась внучка Векслера? – понятия не имею, кто такой Векслер, и Юрка, кажется, это читает на моём лице. – А, ты же не местный. Профессор Векслер – бывший зав травмой, умер в прошлом году. Не по зубам она тебе, не трать время.

- Да я вообще не по малолеткам, – смеюсь.

А в сознании стреляет мысль, что сегодня уверенности в этом стало заметно меньше, чем вчера. Чем-то эта девочка меня сильно зацепила.

Назавтра мы проводим две плановые операции, на которых присутствуют практиканты. Я ассистирую Самохину. Он – фантастический профи, неимоверная удача для меня учиться у него. В процессе операции профессор время от времени задаёт студентам вопросы. На удивление, в основном они отвечают правильно. Пытаюсь вспомнить себя в их возрасте. Я был одержим учёбой. Несмотря на периодические обострения у Василия Степановича, подработки и домашние заботы, я хорошо учился. Ни одного семестра без стипендии, был практически круглым отличником. Кажется, что это было так давно, в какой-то прошлой жизни…

Наутро студенты в перевязочной помогают обрабатывать и снимать швы. Суточное дежурство у меня выдаётся непростым, хочется поскорее добраться до подушки. Захожу в ординаторскую, чтобы собраться и сбежать домой. Обнаруживаю там Самохина с практикантами – они обсуждают результаты анализов и план лечения. Лера что-то записывает в блокноте. Прощаюсь. Она поднимает голову, и на мгновение мы встречаемся глазами. Девушка тут же опускает взгляд, смущаясь, а я снова залипаю. Что-то в ней есть очень необычное, притягивающее. Но ведь совсем ещё ребёнок! Ловлю себя на мысли, что даже не знаю, как и о чём с ней говорить в неформальной обстановке. Не о работе же!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А ночью мне снится провокационный сон. Мы с Лерой плывём на яхте по морю. Стоим на палубе, я ей что-то рассказываю, она смеётся, мы целуемся, потом перемещаемся в каюту и долго занимаемся любовью. Когда звонит будильник, я никак не могу сообразить, где я нахожусь, откуда идёт звук и куда мне надо идти. Прихожу в себя только после холодного душа.

* * *

Практика после четвёртого курса в хирургии длится одну неделю. За месяц студенты должны поработать помощниками врача в четырёх разных отделениях. Со слов Светы знаю, что следующая неделя у них пройдёт в роддоме. У нас им осталось провести всего два дня.

Студенты получают задание помогать готовить пациентов к плановой операции. Эмоции, пережитые во сне, не отпускают меня. Неосознанно постоянно высматриваю Леру. Попутно замечаю интерес к ней и заигрывания со стороны коллег. Реагирует она необычно: не флиртует, не строит глазки, не "крутит хвостом", как это делают другие студентки в обществе молодых врачей. Она явно смущается от мужского внимания и не идёт на контакт. Складывается впечатление, что всё это ей совершенно неинтересно. А как на самом деле?

День снова выдаётся насыщенный. Плановые операции, экстренный пациент. Когда Самохин отпускает своих практикантов, Света всё ещё заканчивает выполнять мои задания. Лера устраивается ждать подругу в ординаторской. Мы с ней перебрасываемся малозначительными фразами о погоде, температуре морской воды, отдыхающих, переполненном летом общественном транспорте.

– Твой дедушка был травматологом? – кивает. – Пойдёшь по его стопам? Тоже травматологию выберешь?

– Нет, это совсем не моё. Роды принимать куда интереснее, – улыбается.