(Не) идеальный отец - Яна Невинная

Пусть думает, что я сглупила, напилась, потеряла голову. Лишь бы не узнала, что отцом ребенка является Тимофей. Она же сразу пойдет к его отцу. А тот заставит сына принять ответственность. Павел Петрович слишком строг, чтобы спустить сыну с рук подобное.

— Боже, какая ты дура! Беспросветная, непрошибаемая тупица! — шипит сестра сквозь стиснутые зубы, и в ее злом взгляде я читаю ненависть. Ярость на меня, что ей приходится со мной возиться. Сожаление, что она со мной связалась. Всю свою жизнь я ощущаю волны этой ненависти, исходящие от самых родных людей. Мамы, сестры.

Только отец порой пытался дать мне крохотную ласку, но и то как-то исподтишка, что ли. Я привыкла, запрятала боль внутри и часто сама додумывала за людей их чувства, судя по поступкам.

Сестра же взяла меня с собой в большой город. Заботилась. Помогла с поступлением в университет. Могла просто выйти замуж за богатого мужчину и забыть про меня, но нет, она позвала меня жить вместе с ними. Выходит, она меня любит. Так я считала.

Но сейчас, видя неприкрытую злость в ее взгляде, уже перестаю в это верить.

Кладу ладонь на живот, пытаясь свыкнуться с непривычной мыслью.

— Я говорю, что ты тупица! Но ничего, мы исправим, мы всё исправим, — сестра деловито кивает и смотрит на меня с серьезным видом. В ее ярко-голубых глазах нет ни капли тепла. Будто я на два кусочка льда смотрю.

— Исправим? — всё, что я могу произнести.

— Аборт, Варя, мы сделаем аборт. Тебе не нужен этот ребенок. Он только помешает.

— Помешает чему? — хмурюсь, не понимая, о чем она толкует.

Жду очередной порции злости, но вместо этого сестра с тяжелым вздохом подходит ко мне и садится на кушетку, берет мои ледяные пальцы в свои. Холеные, ухоженные руки с шикарным маникюром и кольцами держат мои, лишенные всяческих украшений. Такие, что даны мне от природы.

— Твоему будущему, Варя. Я хорошо устроилась, ты знаешь. Но это всё не упало мне с неба, мне никто не принес на блюдечке с голубой каемочкой богатого мужа, шикарный дом и положение в обществе. Никто. — Она наклоняется ко мне и доверительно шепчет: — Мне пришлось постараться. Когда кто-то раздвигал ноги перед гопотой, я хранила себя для чего-то большего. Стоящего. А когда подвернулся шанс, я воспользовалась им, вцепившись руками и ногами.

Для усиления эффекта она сжимает до боли мои руки, до синяков стискивает, у меня холодок бежит по коже.

— Но разве ты была девственницей? — Напрягая память, вспоминаю, что сестра встречалась с одним местным бандитом. Неужели они за руки держались за эти полгода?

— Глупая ты, Варька, наивный ты ребенок, — треплет меня по подбородку, как малыша-трехлетку, которому рассказали, что Деда Мороза не существует. — Я хорошо погуляла с Шадриным, но зато получила деньги, чтобы в столицу приехать и тут обустроиться. Девственница, ха! — смеется грудным голосом, сложив алые пухлые губы в трубочку. — Денег хватило и на операцию по возвращению девственности. Я не могла упустить шанс! — щелкает она пальцами перед моим носом. — И ты свой не упустишь.

Не комментирую ее рассказ, но сама теперь понимаю, откуда у сестры деньги, об источнике которых я не догадывалась.

— Не понимаю…

— Поймешь потом. Я жалею, что упустила тебя, — снова наклоняется она ко мне, поправляя на тонком запястье бриллиантовый браслет. Ты так слезно умоляла дать тебе время на адаптацию, я целый год тебе дала, да еще и брекеты эти твои, — она морщится, а я смыкаю губы, чувствуя железки, — но я думала, ты будешь учиться, а вместо этого ты пошла по рукам!

— Я не по рукам, нет, нет, — бормочу, краснея от стыда. — Это было один раз.

— Но этого было достаточно. Хватит разговоров, Варя. Я всё решила. Мы избавимся от этой проблемы и воплотим мой план в жизнь.

— Мой ребенок не проблема, — лепечу, испугавшись до дрожи, — пошалуйста, Эляна…

— Опять шепелявишь? — злится она, хватая меня за подбородок. — Варя, перестань.