Когда мы встретились - Шей Шталь

— Удачи, чувак. Она тебе понадобится.

Положив телефон, взгляд цепляется за фотографию на столе, на которой мы с девочками едем на квадроцикле по полям на прошлое Рождество, я слышу их смех даже сейчас, в тишине.

Без сомнения, я получил лучшую часть Тары. Эти девочки.

А что есть у нее?

Голливуд, я полагаю. Крутые машины. Деньги.

Конечно, мне тяжело с девочками, и у них нет лучших вещей, которые можно купить за деньги. Но у них есть крыша над головой и папочка, который любит их больше всего на свете. У Тары могут быть все эти материальные ценности. У меня есть «Я не могу спать, папочка. Ты мне нужен» и это намного лучше, чем все, что можно купить за деньги.

Горько ли мне от этого?

Не могу сказать, что нет, но я знаю, что в моих венах течет железо, и нет дерьма, которое я не смог бы вынести. Мой взгляд перемещается на конверт на столе и документы, которые я отправляю обратно без подписи, покрытые моими сальными отпечатками пальцев, чтобы напомнить ей, что я трудолюбивый человек. И нет, это не фильм «Стильная штучка» (Прим. пер. «Стильная штучка» (англ. Sweet Home Alabama — «Алабама — дом родной») — американская романтическая кинокомедия 2002 года). Мои причины не связаны с любовью к ней.

На хрен ее.

Я не дам ей то, что она хочет, пока она не даст мне то, о чем я прошу. В эту игру могут играть двое, и я никогда не играл честно, когда дело касалось проигрыша.

ГЛАВА 2

Драма маленького городка

История моей жизни.

БЭРРОН

Беру конверт со стола и кладу его рядом с кошельком и ключами.

— Что это? — спрашивает Кэмдин, с любопытством глядя на конверт.

Смотрю на нее через плечо, улыбаясь.

— Не твое дело, малыш. — Эти дети всегда в курсе моих дел. Такого понятия как приватность для меня не существует, если я нахожусь в ванной больше пяти минут, они стучат в дверь, желая знать, когда же я выйду. Забудьте об уединении. В этом доме его нет.

Кэмдин смотрит на меня, но теряет интерес, когда замечает, что я готовлю им завтрак.

— Я не хочу сироп, — замечает она в ту же секунду, как я достаю из духовки поджаренные вафли. — Это слишком сладко.

— А я люблю сиЛоп, — добавляет Сев, взбираясь на барный стул у кухонного островка. — Можно мне?

Кэмдин вздыхает, закатывая глаза.

— СиРоп.

— Я так и сказала! — Сев ворчит, хмуро глядя на свою старшую сестру, ее руки лежат на столе, как будто она собирается перепрыгнуть через него, чтобы доказать свою точку зрения. Я бы даже не удивился, если бы это произошло.

— Нет, — поправляет ее Кэмдин, она всегда хочет быть права. — Ты сказала сиЛоп. В этом слове нет Л, тупица.

— Нет! — Сев кричит ей в лицо, слезы наворачиваются на ее глаза, когда она встает на барный стул. — Это непЛавда! Я не тупица.

Помните, я говорил, что они не ладят? Так и есть. Каждый чертов день, как этот. Между ними восемнадцать месяцев разницы, и это заметно в такие дни, как сегодня. Вздыхая, поворачиваюсь к ним лицом.

— Сев, сядь на задницу. Кэм, отстань от сестры. — Наливаю сироп на вафли Сев, вафли Кэмдин остаются без сиропа. — Ей три года.

— Перестань называть меня так. — Кэмдин ненавидит, когда ее имя как-либо сокращают, ее можно называть только полным именем. Она также точно следует инструкциям во всем, и если вы пропустите номер во время игры в прятки, она каждый раз будет выкрикивать вам «болван». — Меня зовут Кэмдин.

— Я дал тебе имя. — Смотрю на нее суровым взглядом отца, указывая вилкой в ее сторону. — Я буду называть тебя так, как захочу.

Нахмурившись, она берет свою вилку и убирает с лица каштановые локоны.

— Она начала это.