Плохой хороший парень - Кэрри Прай (2022)

— Ступай, — сказал Стас, разблокировав двери. — Я буду ждать тебя здесь.

Оказавшись на улице, я содрогнулась всем телом. Но не от холода, что был свойственен началу осени, а от неприятного предвкушения. Мне было плевать, что именно хотела донести Виктория, ведь любой разговор с ней — ничто иное, как каторга. Испытание, что обещает раздрай чувств.

По словам Стаса, где-то в тени скрывался отец, что тоже крайне нервировало. И вот парадокс, за отсутствием в жизни родителей, мне приходилось чувствовать их невыносимую «заботу». Каждый раз. Каждый день. Но если Олег был предсказуем, то твисты матери предугадать было сложно.

Я шла медленным шагом, размышляя, что скажу ей в первую очередь. Пошлю ко всем чертям или поглумлюсь над причёской? Укажу ей на место или молча дам поздороваться? Любой почин был уместен. Но оказавшись рядом, буквально в метре, я посмотрела на женщину с неподдельным сочувствием.

— Погода жарких стран тебя не устроила и ты решила вернуться в город? — фыркнула я. — Что ж, туман и слякоть тебе к лицу.

— Я никуда не сбегала, если ты об этом, — произнесла она уверенным тоном, а после уточнила: — Не успела. Мне потребовалось время, чтобы собраться.

— Собраться с чем? С духом? Или ты о тех вещах, что сейчас гниют в тюрьме? Уверена, Марк и Валерий так и мечтают оказаться у тебя в чемодане.

— Я собиралась с мыслями, милая. И пришла к тому, что не смогу уехать, не поговорив с тобой.

Сейчас, в невзрачном пальто и отсутствии макияжа, она сошла бы за провинциалку с хорошим вкусом. Безупречная прическа дала сбой, влага сделала её пушистой, а некогда блестящие туфли теперь покрывала дорожная пыль. Женщина явно прибеднялась, либо больше не могла играть на впечатление.

— И что же ты хочешь сказать? — поинтересовалась я, встав на мост и облокотившись на поручень. Река под ним была гладкой, точно зеркало. — Дай угадаю, это будет длинная лекция о сложностях материнства? Или дашь совет, как в одночасье стать мразью, но при этом выглядеть ангелом?

Мне донеслось, как участилось её дыхание.

— Я хотела попросить… Попросить у тебя прощение.

— Уже проходили, — хмыкнула я. — Да будет тебе известно, количество покаяний не влияет на качество. Его укрепляет искренность.

За спиной послышался стук её каблуков.

— Ты не веришь мне? — спросила Виктория, заняв аналогичную позицию рядом со мной. Теперь гладь реки отображала лунный свет и её поникшее лицо.

— Назови мне хоть одну причину, чтобы я тебе доверяла. Сама знаешь, что их нет. Как и нет понимания, для чего это всё. Едва ли моя обида тебя тяготит.

— Но я здесь, а значит, твои убеждения неверны. Мне действительно это важно.

Желчь подступила к горлу. Брезгливые мурашки атаковали всё тело. Глаза накрыла плёнка слёз, но не от печали. Меня грызло негодование. Собравшись с силами, я посмотрела на женщину. Прямо. Не отводя глаз. Хотелось раз и навсегда содрать с неё маску.

— Тебя это заботит? Правда? — мои глаза превратились в щёлки. — Тогда докажи мне. Убеди, что это так. Ведь несмотря на всё дерьмо, у тебя по-прежнему есть шанс.

Глаза женщины вспыхнули интересом.

— Внимательно слушаю, — проговорила она, наверняка не привыкшая следовать чьим-то указам. И недурно, ведь нас кое-что объединяло.

Чёртово любопытство.

— Пожертвуй своими нарядами и явись в участок, — без колебаний выдала я. — Расскажи им, кто стоит за кибер-бандой. Выдай себя и, наконец, оправдай того, кто не достоин прозябать в клетке… Ты ведь можешь это сделать. И тогда, клянусь, я прощу тебя. Забуду всё то, что ты мне причинила.

Острая бровь Виктории выгнулась. Оттолкнувшись от бортика, она приложила наманикюренный палец к губам.

— Мать из меня паршивая, это правда. Но я крепко убеждена, что мы могли бы стать подругами. Так же, как и я, ты знаешь толк в манипуляции.

— В Аду я видела таких подруг, — прошипела я, сплюнув в реку.