Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Глазок был просверлен в стене в самом удобном месте – отсюда открывался обзор сразу на три важные двери. Центральная вела в покои госпожи – семьдесят шестой по счету герцогини Гроун. Дверь была окрашена в черный цвет, и поверх этого мрачного фона кусочками перламутра был выложен рельефный силуэт большой белой кошки. Окружающие же дверь простенки были изукрашены такими же инкрустациями в виде сказочных растений и птиц. Центральная дверь была закрыта, но зато две боковых были распахнуты настежь, и Флей тут же жадно принялся изучать, что там происходило. В дверях то и дело мелькали фигуры. Людей там было много, все они суетились, но их движения, несомненно, имели какой-то смысл. Во всяком случае, для Флея.

– Ну вот, – воскликнул камердинер, не поворачивая даже головы.

Стирпайк тут же подскочил к старику:

– Что там?

– Та дверь, на которой кошка – ее, – прошептал старик и, схватив себя обеими руками за мочки ушей, отчего-то скучно зевнул.

Стирпайк приник глазом к отверстию в стене и заметил, как из средней двери вышел худой мужчина с пышной шевелюрой черных волос, в которых уже пробивалась седина, и, воровато озираясь, начал спускаться по лестнице. Однако, сделав несколько шагов, он остановился. В его руке был небольшой сундучок – точно такой же, какие обыкновенно носят при себе лекари. Конечно, это был врач. После из двери появился второй мужчина. В руках он держал легкий серебряный жезл, украшенный на конце зеленоватым камнем. Подойдя к доктору, он задумчиво постучал по его груди этим жезлом, и лекарь слегка закашлялся. После чего владелец жезла выразительно посмотрел врачу в глаза и спросил:

– Ну, Прунскваллер?

– Да, господин мой? – почтительно спросил тот, наклоняя голову в знак уважения.

– Что скажешь?

Лекарь сцепил пальцы на животе:

– Я абсолютно удовлетворен. В самом деле. Да.

– Насколько я понимаю, в профессиональном плане? – спросил человек, в котором Стирпайк вдруг с ужасом признал лорда Сепулкрейва, семьдесят шестого герцога Гроуна, хозяина всего, что вокруг, и всех, кто это самое «вокруг» населяет...

– В профессиональном плане, господин мой... – бормотал эскулап, словно подыскивая подходящий ответ. – Я, право слово, удовлетворен... Я – весь в почтении... Я – человек гордый и счастливый...

Странный смешок в словах доктора Прунскваллера несколько встревожил Стирпайка – но только потому, что он слышал его впервые. Говорить с легкой улыбкой всегда было в манере лекаря.

– В самом деле, господин мой, все хорошо, все отлично, ха-ха, я очень даже удовлетворен... Я...

– Ну и прекрасно, – сказал герцог, бесцеремонно прерывая излияния врача. – Ты ничего не заметил? Ну, такого странного? Может, что-то показалось тебе в нем не так?

– Необычным, хотите сказать? – уточнил Прунскваллер.

– Именно, – повторил терпеливо аристократ. – Можешь мне смело все доверить и ничего не бояться.

Тут же хозяин замка посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.

– Вообще-то все в порядке, звенит, как колокольчик, ха-ха, – продолжал эскулап.

– Да к черту колокольчики! – воскликнул герцог.

– Но, мой лорд, ха-ха... Я, признаться, несколько растерян, ха-ха... Если не как колокольчик, то как именно?

– Я про лицо, про лицо спрашиваю, – гневно закричал аристократ. – Ты видел его в лицо?

Врач нахмурился и потер подбородок. Наконец он поднял глаза, и герцог требовательно посмотрел на него. Наконец-то лекарь сумел сформулировать ответ, но, разумеется, в своем стиле:

– Ха-ха! Лицо у него, точно как у вашего сиятельства!

– Ты сам подметил это, не врешь? – упорствовал герцог. – А ну не темни.

– Да, я определенно разглядел его лицо, – затараторил эскулап, забывая на этот раз о своем неприятном смехе.

– А ну, говори теперь – тебе показалось это странным или нет? А может, оно вовсе не мое – лицо?