Роза в ее руке - Александра Астафьева

— А теперь представь: был бы он твоим, как ты того хочешь, чтобы он видел вокруг себя? Какой бы пример получал от отца, наблюдая каждый день смиренную и легко ранимую мать, которая не испытывает ни капли любви к своему грозному мужу, а только страх и тихую ненависть?

— Заткнись, — не желая слушать, процедил сквозь зубы Флойд. Смотрел перед собой в одну точку, как будто воспоминания сходились с моими словами.

— Унижение, обиду, гнев, нелюбовь. А появись у него младший брат, и вовсе позабыли бы о нем, переключив все внимание и остатки любви новорожденному чуду.

— Как будто у нее с тобой будет иначе.

— У нее со мной уже иначе.

— Проживать незаметную жизнь в полуразваленном доме в глуши?

— Да. И все это мое. Все это наше с Вивиан и даже больше. Мы приобрели настоящую любовь. А что осталось у тебя?

Ничего.

— А если у меня есть одно большое желание все исправить? — спросил он без капли иронии.

— Тогда ты не совсем безнадежен, как кажешься.

— Ты слишком добренький. У тебя не выйдет запудрить мне мозги. Пристрели меня, если я не прав.

— Сделал бы это с превеликим удовольствием.

Я звучно перезарядил оружие, но не направил на него.

— Допустим, я лишу тебя жизни нажатием на курок. Что будет потом? Ты не успеешь почувствовать даже боль, не говоря уже об ощущении смерти. Ты будешь никем. Бездушной куклой, гниющей в земле. Никто не будет знать места, где ты похоронен, никто не станет оплакивать тебя, никто больше не вспомнит о тебе и не положит цветочков на могилу. Как тебе такая перспектива? Ты просто исчезнешь, избрав легкий путь.

Я чуть призадумался.

— Нет, — отрицательно замотал головой, — лично меня такой исход не устраивает.

— Каков же будет мой финал? — его кривая усмешка выглядела оскалом.

— Ты будешь шокирован, но тебе понравится.

Я потянулся в карман за пачкой сигарет, которую сегодня прикупил, сегодня же и намеревался бросить. Поднес одну из остальных восемнадцати штук к губам, нашлась и зажигалка. Дым тут же защекотал ноздри и распределился по легким в груди. Так-то было лучше переваривать разговор с неудачником.

Флойд безотрывно наблюдал за мной, смотрел, как медленно потягивал губами сигарету, вкушая аромат дыма, что расслаблял на мгновение мою взвинченность. Как будто позавидовал мне, что эта сигарета была у меня, так же как и Вивиан теперь была моей. Хреновое сравнение, но все же.

Я почувствовал это.

— Хочешь?

Он продолжал пялиться молча. Его кадык несколько раз приподнимался и опускался, сглатывая слюну.

— У меня связаны руки, — прозвучало из его уст от безысходности.

— Прости, ничем не могу помочь, эта малость того, что ты заслужил. Если я освобожу их, мне придется убить тебя, поскольку у тебя будет шанс добраться до нее. А мне не нужно ни первое, ни второе.

— Не пойму, н*хрена ты возишься со мной?

— Тебе повезло, у меня слишком доброе сердце.

— На твоем месте я навалял бы себе как следует.

— К счастью ты не на моем месте. Какой мне смысл марать об тебя руки, когда ты бесповоротно проиграл.

Флойд вздрогнул, пытаясь освободиться.

Пусть бы только попробовал, я бы отстрелил ему яйца, не задумываясь.

— Все равно она будет моей.

— Она не вещь, чтобы быть твоей.

Я потушил окурок об землю и положил в карман.

— Вставай.

Когда подошел к нему, чтобы помочь приподняться, Флойд зарычал и попытался наброситься на меня, но тщетно. Крепко стянутые сзади руки ограничивали его безнадежные движения. А вот мои — нисколько. Я тут же уложил его ударом кулака в лицо.

Дыхание участились, сердце билось в бешеном темпе, ярость вырвалась наружу.

— Несправедливо, — прошипел он, перекатываясь от боли на бок и сплевывая в траву изо рта кровь. — Силы не равны.