Ошибка, которую я совершила - Пола Дейли

Тарн ничем не хуже остальных Национальных парков Озерного края. Он находится примерно в миле от Хоксхеда, и это сцена, созданная самой природой, для наблюдения закатов. Люди съезжаются сюда, потому что здесь, на относительно небольшом участке земли собраны все необходимые декорации для этого прекрасного зрелища.

Прежде всего, карстовый карьер — осколок кобальтового стекла под голубым небом. В пасмурные дни он становится чернильно-черным. Сосны у кромки воды придают этому месту таинственную и романтическую атмосферу. И, конечно, не надо забывать о Лэнгдейл-Пайкс, группе скалистых пиков, которые с этой точки обзора выглядят особенно величественными и живописными.

Единственным недостатком Тарн-Хоуз является огромное количество туристов, причем в последнее время, после обустройства прогулочных дорожек вдоль берега, их количество заметно возросло.

В семь сорок пять вечера здесь оставалось лишь несколько самых упорных отдыхающих да группа японских туристов. Когда их компания, вооруженная зонтиками, фотоаппаратами и селфи-палками, вывалилась из микроавтобуса, мы решили переждать в машине. Затем, когда все кроссовки на танкетках были завязаны, первые фотографии сделаны, а зонтики открыты, мы смогли покинуть свое убежище.

Вооружившись пивом и солнцезащитными очками, мы с Генри отправились в путь. Однако, вместо того, чтобы спуститься к тропе, мы повернули назад и забрались на небольшой холм к югу от дороги. Вид отсюда был неизмеримо лучше, и можно было не опасаться туристов, которые решат пренебречь стрелками-указателями. Все это место сейчас принадлежало нам.

Генри, как выяснилось, тоже жил в этих краях с рождения. И так же, как я, приезжая на Тарн-Хоус в детстве и юности, не замечал восхищения на лицах людей, увидевших впервые это чудо, влюбленных пар, исполненных надежды, что эта красота в будущем станет камертоном их отношений.

«И так будет всю жизнь», видела я в пружинистой походке девушек, в неосознанной ритмичности их слов, и с неожиданной жестокостью подумала: «Поживем, увидим, дорогие мои. Поживем, увидим».

— Здесь? — Генри обвел рукой вершину холма.

В пакете, что он нес с собой, звякнули бутылки пива. Перед нами лежал участок травы размером с двойной матрас, примятый после предыдущего пикника. Мы устроились, и Генри достал из кармана нож. Он передал мне бутылку Miller, сопроводив ее нежно-укоряющим взглядом.

— И после всего этого выбора, — он имел в виду длинный перечень напитков на пивоварне, — ты выбрала слабенькую американскую шипучку?

— Вкусное американское пиво, которое я люблю, — поправила его я. — А что? — спросила я, когда он снимал крышку со своей бутылки, — Ты предпочитаешь женщин, которые заказывают сразу пинту Гиннесса или Кэффри под регби с мальчиками?

Он весело улыбнулся:

— Знавал я парочку таких.

— Я так и поняла. Ты был женат?

— Был когда-то, — ответил он. — Когда-то я был женат.

Какое-то время мы болтали. Это был один из тех разговоров, когда собеседники старательно обходят острые углы, чтобы случайно не обидеть друг друга, но и не рвутся произвести впечатление. Наш флирт был легким и манящим, и все же я оставалась настороже, так как не могла отвлечься от ситуации со Скоттом.

— Итак… — сказал Генри после того, как мы обсудили фильмы, которые нам нравились, музыкантов, которые нас раздражали, и места, которые хотели бы посетить.

Я была рада, что он не начал обсуждать свой список желаний, как делали многие из моих знакомых. Они просто не понимали, что мечты всех, кто читает GQ * (* ежемесячный мужской журнал) совпадают вплоть до мелочей: погружение с аквалангом на Большом Барьерном рифе, годовой абонемент на игры «Барселоны», лицензия пилота и так далее.

— Итак, ты встречаешься с кем-то с работы? — небрежно сказал Генри.

Его вопрос застал меня врасплох. Я надеялась, что он пропустил мимо ушей комментарий Селии. Когда я моргнула, он продолжил: