Ошибка, которую я совершила - Пола Дейли

У меня был третий за день ишиас, когда я услышала звонок телефона на стойке регистрации. Я старалась не отвлекаться, так как этот пациент был в плохом состоянии и нуждался в моем полном внимании. Полноценный радикулит встречается довольно редко. Это происходит, когда мягкий студень межпозвоночного диска под большой нагрузкой выдавливается наружу. Это желе попадает на седалищный нерв, вызывая сильную боль и зачастую парализуя ногу пациента. Как только желе потечет, пути назад не будет. Это похоже на попытку вернуть зубную пасту в тюбик. Хирургия — единственное средство. Так что, если врач говорит, что он вставляет ваш межпозвоночный диск на место, можете быть полностью уверены — он идиот.

Но как я уже сказала, стопроцентный радикулит встречается редко. Гораздо чаще пациент растягивает фасцию вокруг нижних позвонков. Я разработала изящный трюк, с помощью которого заставляла пациента наклоняться вперед, а затем приступала к жесткому массажу кончиками пальцев. Зачастую пациенту приходилось полностью сгибаться без возможности манипулировать суставами, а это было больно.

Я была на полпути к успеху, когда Уэйн громко постучал в дверь и сообщил, что у меня срочный телефонный звонок.

— Я перезвоню, — крикнула я.

Старая хиппи, стоявшая передо мной без бюстгальтера, вздрогнула, и ее мышцы рефлекторно сжались. В результате она застряла в позе «зю» и не могла двигаться.

— Это учительница Джорджа, — сквозь зубы процедил Уэйн.

Я не могла оставить пациентку в таком положении — морщинистые груди висят, как уши спаниеля, спина согнута под опасным углом между сорока и пятьюдесятью градусами. Я обещала Уэйну, что перезвоню через две минуты.

Следующие девяносто секунд мой мозг лихорадочно перебирал список травм, которые Джордж мог получить в школе. После неудачной попытки облегчить мышечный спазм пациентки, я временно сдалась, опустила массажный стол на минимальную высоту (двенадцать дюймов от пола), и поддерживала ее под живот, пока она с жалобным кряхтеньем заползала на матрас.

— Идите, милая. Узнайте, что там с вашим сыном.

Я поблагодарила ее и накрыла большим полотенцем, чтобы сохранить ее скромность (или что от той скромности осталось). Затем я бросилась к стойке регистрации, где Уэйн ждал меня с выражением «никаких личный звонков в рабочее время».

Пока я дозванивалась в школу, он делал вид, что полностью занят пачкой одноразовых салфеток, а затем вытиранием своего подбородка.

— Миссис Туви, это Хилари Слейтер.

Хилари Слейтер была директрисой.

— Все в порядке? — спросила я.

— Вообще-то не очень, если честно, — она тяжело вздохнула. — У нас проблема… с Джорджем.

— Он заболел?

Месяцев шесть назад мне начали регулярно звонить из школы с сообщениями, что Джордж плохо себя чувствует, и его надо забрать. Его внезапно начинало тошнить, возникала головная боль или хромота. Как и следовало ожидать, школа серьезно отнеслась к этим симптомам. Как и я поначалу.

Отпрашиваться посреди рабочего дня, чтобы забрать Джорджа из Хоксхеда и отвезти домой или в клинику, не нравилось ни Уэйну ни мне. Особенно потому, что ни один из случаев этого внезапного заболевания не подтвердился. Через двадцать минут внезапная бледность Джорджа исчезала, и он начинать болтать, счастливый и довольный. Я поговорила с учительницей Джорджа. Объяснила, что считаю болезни моего сына следствием потребности во внимании, обещала разобраться, но, «пожалуйста, не могли бы вы в будущем дважды убедиться, прежде чем предположить, что он нездоров».

Через неделю мне снова позвонили, и на этот раз у Джорджа нашлись свидетели его публичной рвоты, так что тут я не могла спорить. Я бросилась спасать сына, оставив пациента с фибромиалгией в неловких руках Гэри, весь репертуар которого состоял из УЗИ, электротерапии и приятной беседы о правильной осанке. Дерьмо, которое избавляет вас от денег, но оставляет с хронической болью.