Любовь и другие слова (ЛП) - Кристина Лорен

Конец октября. На улице шел проливной дождь и было жалко. Папа уехал на машине в город за продуктами, оставив нас с Эллиотом одних в доме. Это не было преднамеренным. Он даже не оглянулся на нас, читающих в гостиной у дровяной печи. Он просто сказал, что у нас кончилось молоко, и он идет за продуктами на ужин.

Дверь закрылась с тихим щелчком.

Шины машины хрустели по гравию, пока звук не исчез.

Я посмотрела на Эллиота через всю комнату, и моя кожа вспыхнула.

Он уже полз по полу ко мне, а потом навис надо мной в тени мерцающего огня.

Я до сих пор помню, как он задрал мою рубашку, целуя дорожку от пупка до ключицы. Я помню, как он впервые в жизни разобрался с застежкой моего лифчика, смеясь мне в рот, пока его пальцы боролись с резинкой. Я помню, с каким благоговением его ладонь скользила от открытой застежки, вокруг моих ребер, под подкладкой. Его рука легла на мою обнаженную грудь, большой палец сомкнулся над пиком. Казалось, свет струился из каждой моей поры; удовольствие и потребность были почти ослепляющими. Вслед за этим он провел языком, влажным, его губы сомкнулись надо мной, посасывая, и я потянула его бедро между своих ног, обезумев от облегчения, качаясь на нем, пока не растаяла, впервые кончая перед ним.

Он смотрел на меня сверху вниз, зрачки огромные и черные, рот безгубый.

— Ты…?

Я кивнула, улыбаясь, одурманенная наркотиками.

Шины машины захрустели по гравийной дорожке, и Эллиот издал резкий, разочарованный смех, отъезжая в сторону.

— Мне все равно пора домой. — Он кивнул вниз.

Я тоже посмотрела вниз, на пятку его руки, прижатой к передней части джинсов, в поисках облегчения.

Он начал вставать, но остановился, по — прежнему стоя на коленях между моих ног, но теперь глядя вниз на мою обнаженную грудь. Это был первый раз, когда он действительно смотрел, и интенсивность его взгляда была как спичка, разжигающая топливо в моих венах. Я потянулась к его свободной руке.

Дверь машины захлопнулась.

— Мейси, — предупредил Эллиот, но его глаза оставались немигающими, а его рука двигалась без сопротивления, когда я потянула его ладонь вниз к своей коже.

— Ему еще нужно купить продукты. — Я положила его пальцы на свой живот и провела ими вверх по телу.

Багажник тоже захлопнулся. Эллиот рывком отдернул руку.

Медленно я села, застегивая лифчик и стягивая рубашку.

Папины ключи встали в замок, и он вошел, оглядев нас в гостиной. Я была там, где он меня оставил. Эллиот стоял на другом конце дивана, засунув руки глубоко в карманы.

— Привет, папа, — сказала я.

Он остановился, держа в руках продукты. — Все в порядке?

Эллиот кивнул. — Я просто ждал, пока ты вернешься, чтобы отправиться домой.

Я подняла на него глаза и усмехнулась. — Это было мило.

— Спасибо, Эллиот, — сказал папа, улыбаясь ему. — Ты можешь присоединиться к нам за ужином.

Папа вошел на кухню, а я посмотрела вниз на ширинку Эллиота с почти навязчивой потребностью почувствовать его под джинсами.

Он низко наклонился, так что мне пришлось заглянуть ему в лицо. — Я вижу, куда ты смотришь, — прошептал он. — Ты — проблема.

Я потянулась, целуя его. — Скоро, — тихо сказала я в ответ.

Сейчас: Воскресенье, 31 декабря

Территория поместья Мадрона составляет более восьми акров, и, клянусь, мы обошли каждый из них. Два часа мы прогуливались, перекидывались парой слов, болтали о пустяках: о наших любимых деликатесах, о позднем увлечении оливками Кастельветрано, о книгах, которые мы любили и ненавидели, о политических страхах и надеждах, о местах отдыха наших мечтаний.

И все равно, последний Новый год, когда мы знали друг друга, ощущается как кусок радиоактивного метеорита в банке на моей ладони. Я чувствую это каждую секунду. Я делаю все возможное, чтобы не открывать ее позже.