Рискованный флирт - Чейз Лоретта (2009)

– Если бы он был более содержательным, до тебя не дошел бы юмор. А так ты очень смеялась.

– Не хотела тебя обижать. Думала, ты пытаешься произвести на меня впечатление, показывая выдающуюся ограниченность своего интеллекта.

Дейн ответил со зловещей усмешкой:

– Когда я решу произвести на тебя впечатление, миледи, поверь, интеллект не будет иметь к этому никакого отношения.

Она стоически выдержала его взгляд, хотя внутри поднялась буря.

– Не сомневаюсь, что это относится к брачной ночи, – с полным самообладанием сказала Джессика. – «Право первой ночи», за которое тебе пришлось заплатить грабительскую цену. Что ж, тебе будет легко произвести на меня впечатление, потому что у тебя большой опыт, а я ни разу этого не делала.

Он сдержанно ухмыльнулся:

– Но ты все-таки об этом знаешь. Тебя нисколько не озадачило, что делали леди и джентльмен на картинке в бабушкиных часах. И ты, кажется, прекрасно осведомлена, какие услуги оказывают проститутки.

– Между теоретическим знанием и практическим опытом большая разница, – сказала Джессика. – Признаюсь, последнее меня слегка беспокоит. Но ты человек, не скованный предрассудками, я уверена, ты не постесняешься меня инструктировать.

Джессика надеялась, что он не будет слишком нетерпелив в этом вопросе. Она быстро учится, она за относительно короткое время узнает, как доставлять ему удовольствие, если он даст ей шанс. Вот о чем она по-настоящему беспокоилась. Он привык к профессионалкам, которые умеют удовлетворять. Он запросто может устать и разозлиться на ее невежество и бросить ее ради женщин… менее надоедливых.

Она знала, что он везет ее в Девон с намерением оставить там после того, как насытится.

Она знала, что может до головной боли надеяться и делать попытки получить от него больше.

Весь мир, кроме горстки гостей на свадьбе, считает его монстром, а ее брак с проклятием рода Баллистеров – участью чуть лучше смертного приговора. Но когда он обнимал ее, он не был монстром, и потому Джессика не могла перестать надеяться на лучшее. А надеясь, решила, что должна попытаться.

Он отвел взгляд. Тер пальцем колено, хмуро смотрел на него, как будто какая-то морщинка имела наглость появиться на брюках.

– Думаю, мы обсудим это позже, – сказал он. – Я не… Господи, я думал, все довольно просто. Не то, что в университете первый раз пойти на экзамен по латыни или математике.

«Трудно только войти в твое черное сердце», – подумала Джессика.

– Когда я что-то делаю, я хочу делать это хорошо, – сказала она. – Вообще-то я всегда стремилась быть лучшей. Я ужасная спорщица. Наверное, потому, что вырастила так много мальчишек. Во всем, в том числе и в спорте, я должна была побеждать брата и кузенов, иначе они бы меня не уважали.

Дейн оторвал глаза от колена, но посмотрел не на нее, а в окно.

– Эймсбури, – сказал он. – Чертовски вовремя. Я проголодался.

От чего в настоящее время проклятие рода Баллистеров приходил в ужас, так это от брачной ночи.

Слишком поздно он понял свою ошибку.

Да, он знал, что Джессика – девственница. Как можно забыть, если в этом состояла самая чудовищная особенность ситуации: один из величайших дебоширов Европы потерял голову от страсти к жалкой английской старой деве.

Дейн знал, что она девственница, как знал, что ее глаза имеют цвет дартмурского тумана и так же изменчивы, как атмосфера этих предательских просторов. Знал так же хорошо, как то, что ее волосы – шелковистый черный янтарь, а кожа – бархат. Он это знал, и ему это было приятно, когда они стояли перед священником. На ней было серебристо-голубое платье, щечки нежно розовели, и она была не только самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел, но и самой чистой. Он знал, что ни один мужчина не обладал ею, она была его, и только его.