Золотая орда - Мила Дрим

Кровь тяжелым напором ударила мне в сердце, когда Тимур подошел ко мне, сверля своими страшными, потемневшими глазами. Он сжал челюсти, а потом, протянув руку, ту руку, которой секунды назад избивал Ильнура, схватил меня за левый локоть, разворачивая в сторону дома и заводя меня внутрь.

Теплый воздух окутал меня, когда я, все еще сопровождаемая мужем, шла по коридору. Интересно, куда он отведет меня? Как накажет? Запрет в спальне? Накричит или…

Ударит?

Мне сразу заплохело – от одной только мысли об этом. Тошнота от нахлынувшего страха, вызванная детскими, такими яркими воспоминаниями, подступила к моему горлу. Перед глазами, на миг, мелькнуло мамино лицо, перекошенное от боли, и папино – такое чужое, пугающее. В моих ушах застучала кровь – бешено, оглушающее. Я замедлила ход, ощущая, как Тимур сильнее тянет меня за локоть.

Наконец, он остановился, поворачиваясь ко мне лицом. Я вглядывалась в него, балансируя между страхом и доверием к Тимуру. Часть меня боялась, что мой муж окажется монстром, другая – свято верила, что он и пальцем меня не тронет. Я раскололась на две кровоточащие половинки.

– Камила, – голос Тимура обжег меня, и я вздрогнула, а затем шумно задышала – казалось, монстр протянул ко мне свои когтистые лапы, чтобы причинить боль. Муж разжал пальцы и поднял руку, а я, трусливая, слабая (как бы я не хотела быть сильной), с силой зажмурила глаза, опасаясь, что Тимур ударит меня. Я не хотела так думать о нем, но мои детские воспоминания, ожив, заполнили мой разум.

– Камила, – выдохнул Тимур, его ладонь коснулась моего затылка, затем руки опустились ниже – тихонько обнимая меня за плечи, и я, по-прежнему напуганная, несмело открыла глаза, встречаясь взглядом с мужем – и в его взоре я прочла немой вопрос.

– Ты думала, что я ударю тебя? – прошептал он, и я, вместо того, чтобы ответить, тихо заплакала, качнув головой. Боль, непонимание, горечь, борьба с собой – на секунды, отразились на мужественном лице Тимура, и в этот миг я испытала сожаление, что позволила себе так думать о нем.

– Джаным, иди в спальню, – прошептал муж, на миг, прижимая меня к своему напряженному телу, и я уткнулась мокрым носом ему в шею. Аромат его кожи тут же защекотал мои ноздри, и я шумно вздохнула, наслаждаясь им.

– Тимур, – я подняла на него заплаканные глаза, и он посмотрел прямо на меня, ожидая. Что он ждал – слов? Или того, чтобы я ушла в комнату? А я не знала, что ему сказать. Мой язык словно прилип к небу. Ни одна мудрая, светлая мысль не шла в мою голову. Я стояла, ощущая себя одновременно виновной и невиновной в случившемся.

Тимур нахмурился, когда услышал мужские голоса – все братья, в том числе и Ильнур, зашли в дом, тут же направляясь на кухню. Я надеялась, что они догадаются взять с холодильника лед для избитого брата. Чувство вины, уже сильнее, обожгло мне душу, и я произнесла, глядя прямо на мужа:

– Тимур, пожалуйста, услышь меня. Твой брат, – я намеренно подчеркнула «брат», – ничего плохого не имел в виду, и я тоже. Он для меня, как старший брат, которого у меня никогда не было. Я принадлежу тебе, и лишь тебе. Я прошу тебя – прости его, и меня прости – я не думала, что…

Я глубоко вздохнула, нуждаясь в воздухе – потому что мою грудь сдавило стальным обручем.

– Я не думала, что так получится. Мне очень жаль, – продолжила я. Тимур молчал, не сводя с меня сканирующего взгляда, а я, понимая, что он не намерен со мной разговаривать, кивнула ему головой и направилась в спальню, чтобы вдоволь нареветься. Стоило мне остаться одной, как я упала на кровать, зарываясь лицом в подушку. Она пахла Тимуром, и я сильнее сжала ее, представляя, что это он.