Нельзя - Лаура Тонян

Исайя не стал ничего отвечать, в очередной раз закатив глаза. Но и мне не удалось это прокомментировать, потому что наконец-то явились «синие воротнички», и я, отдав их главному план работ, вместе с другом покинул квартиру. Мы пообедали в ресторане Imàgo, где Исайя рассказал мне, что позвал Джос сегодня в свой клуб «Голубые танцовщицы». Я негодовал и во время обеда, и уже после него, когда мы вышли из лифта в подземный паркинг.

— У тебя что-то есть с ней? — не выдержав, спросил я.

Я был удивлен собой: столько крепиться и задать важный вопрос лишь сейчас.

— А че ты так нервничаешь? Ничего плохого я Джо не сделаю, ей даже понравится, — он заулыбался как придурок.

Будучи расслабленным после выпитого бокала вина, Исайя взялся за ручку пассажирской двери. Я не спешил отменять блокировку своего внедорожника.

— Я серьезно.

— И я серьезно, — Исайя выпрямился и развел руки в стороны.

На его небритом лице читалось, что он не понимал, в чем же дело. Я собирался его просветить, но словил себя на мысли, что веду себя необычно. Нужно решить, кем я себя вообразил: старшим братом Джоселин или ее мужчиной? Она может встречаться, с кем захочет. И может трахаться, с кем пожелает.

— Поехали, — сухо произнес я и, открыв дверь, сел на водительское кресло.

Я бы рассержен, поэтому завел машину без колебаний. Исайя едва успел устроиться на сиденье и пристегнуть ремень, как я выехал с парковочного места, словно умалишенный. Исайя прожигал меня ошалелым взглядом. Да, я и сам был в шоке от самого себя.

Джоселин мне не принадлежала. Я даже ни разу ее не целовал. Когда зародилось это проклятое чувство собственности?! Я ненавидел Алистера Шеридана, который непрестанно думал о Джоселин Риццо.

* * *

Джоселин

— Дамы, — приобняв меня и мою новую знакомую, задорно произнес Исайя.

К счастью, он побрился, поэтому прижался к моей щеке гладкой щекой. Его парфюм отдавал черным чаем, мужественностью и успешностью. Здесь он определенно ощущал себя в своей тарелке. Я знала о том, что у него есть свой клуб, но и не подозревала, что у Исайи их целых два. Про «Джорджоне» мне никто не говорил. Но этот — «Голубые танцовщицы» — меня впечатлил. Очень впечатлил. Поразил. Как же красиво был оформлен фасад с помощью копий шедевров живописи! Как же невероятно и мастерски неоновыми красками были скопированы произведения мирового искусства. Здесь кругом — и на стенах, окружающих танцпол, и на стенах в остальных залах — красовались изображения изящных балерин в пачках. Это действительно завораживало… В смысле, ну кому придет в голову совместить ночной клуб и живопись? Кто решится повесить над диджейским пультом громадную картину с нарисованными на ней примами-балеринами в голубых платьях? Исайя говорил, что это было рискованно. Но его риск был оправдан — здесь было не протолкнуться.

Луиза, девушка с которой сегодня меня познакомил Исайя, радостно откликнулась на его жест. Друг Алистера обнял нас еще крепче, и рукой, которую держал на моем плече, подозвал бармена. Он скомандовал, чтобы симпатичный парень по имени Антонио приготовил для нас новые коктейли. Я не разобрала произнесенного им названия, но, вероятно, это будет нечто такое же убийственное, как и то, что я уже с трудом выпила. Теперь я ощущала себя по-дурацки, неестественно, как будто что-то сдавливало мой мозг и одновременно это что-то придавало подозрительной легкости, смелости. Я все еще соображала головой, хотя это было сделать не так-то легко.

— Я предлагаю пройти наверх, в лабиринтах моего клуба спрятаны потрясающие VIP-комнаты. Нам там точно будет нескучно, — настоял подвыпивший Исайя, положив ладонь мне на талию.