Мой папа самый лучший - Саша Ройс (2021)

— А что бы ты сделала на моем месте, если бы узнала, что твоя мама фальсифицировала результаты анализов, что якобы у нее обнаружен рак?!

— Что???

В этот раз моя челюсть упала сразу, а мозг отказался работать на несколько долгих секунд. Глаза округлились от шока, а грудную клетку сжало от нехватки воздуха.

Перематываю назад слова Мирона.

Как такое вообще возможно?

Но не верить я ему не могу…

Растерянно вожу взглядом по ковру, пытаюсь адекватно воспринять только что услышанный факт.

Шумно выдыхаю.

— Мирон, прости, что мне придется повторить это еще раз, но… — встречаюсь с ним взглядом, — ты хочешь сказать, что Дарья Филипповна пошла на такой отчаянный шаг, как подделка анализов? Вдруг существует вероятность, что все-таки что-то просто перепутали или…

Останавливаюсь, заметив, что Потемкин отрицательно мотает головой, позабыв про сигареты и коньяк.

— Мне позвонил главный врач небезызвестной частной клиники, в которой мама ежегодно проходила полное обследование. И попросил меня к нему приехать, обозначив, что дело крайней важности.

— И что произошло? — чувствую, как в горле пересохло.

— Я приехал, — Мирон скомкал сигарету в пепельнице и отставил ее в сторону, — он показал мне анализы, которые подтверждали, что у мамы обнаружен рак.

Пребывая в шоке, накрываю рот ладонью.

— Так это правда??? — в ужасе шепчу я.

— Нет! — безапелляционно заявил Потемкин.

Вздрагиваю от того, что он повысил тон.

— Ты такая доверчивая, Лиза, что сомневаюсь, слышишь ты меня порой или нет, — риторически заметил мой своенравный собеседник.

Мои плечи виновато поднимаются от смиренного вздоха.

— Я не понимаю, как с ЭТИМ можно шутить? Я просто отказываюсь верить, что Дарья Филипповна… Я не могу в это поверить, Мирон! — мне трудно сдержать эмоции, и я подскакиваю на ноги.

Беспокойство охватывает меня и мне становится трудно дышать. Наклонив голову вперед, растираю лоб ладонью.

— Вот и я, Лиза, не мог усомниться в том, что касалось моей матери. Поверил, как наивный дурачок, — Потемкину удается овладеть своим голосом и вот уже данное признание дается спокойно.

Пройдясь туда-сюда между диванами, замираю, когда Мирон продолжает свой невеселый рассказ.

— Врач описал мне картину маслом. Все оказалось сложным. Я попросил его ни в коем-случае не говорить маме о том, что я знаю. Долго думал, как мне поступить. И вдруг мне захотелось сделать все, о чем она мечтала!

В груди екает.

И я завороженно смотрю на Потемкина.

Кажется, я догадываюсь, чего так хотела Дарья Филипповна.

Впрочем, желания те вполне себе стандартные и предсказуемые. Это, как раз, и озвучивает Мирон.

Он грустно усмехается.

— Мама все уши мне прожужжала, как она хочет, чтобы я остепенился. Забросил, наконец, байки. Женился и стал обычным среднестатистическим гражданином с тремя детьми и женою-пилой.

На «пилу» — улыбаюсь, на «детей» — готова расплакаться. Поэтому едва мелькнувшая улыбка исчезает тут же.

В следующий миг я встречаюсь с Мироном глазами, и вдруг он на меня посмотрел так, что никаких слов не нужно было произносить больше.

Я все поняла.

Поняла, что: его скорое приглашение к себе домой в первый вечер знакомства, его игра «мама познакомься, это моя девушка Лиза», а самое главное — его спонтанное предложение руки и сердца в кабинете, когда он меня подпоил, — было ни что иным, как тем самым воплощением желания мамы!

Поздравляю, Елистратова!

Вы нашли друг друга!

Вы оба пытались воспользоваться друг другом…

«Молодцы»!

Оказывается не только он мне «подвернулся», но и я ему!

Это открытие я стараюсь пережить внутри себя.

Внешне со мной ничего не происходит. Я просто в ступоре.

А в душе…

Это неожиданное «открытие» оглушает и парализует.

Я, будто резко перестала все чувствовать.