Лесная нимфа - Тамара Пилипцева (2016)

«Вот воображение разыгралось» – пожурила она себя. Зачем Молчуну прятаться? Если Пискун так храпит, что птицы притихли.

Она смелее стала отодвигать доску, пытаясь просунуть плечо в щель. Но, взглянув на куст, она вздрогнула. В самой гуще кустарника она увидела участкового, который жестами приказал ей молчать, отойти от стены и лечь. В ответ она рукой показала на противоположную стену и подняла один палец. Он кивнул головой.

Предвидя перестрелку, она легла на пол подальше от двери. Через несколько минут послышалась возня, ругань, и раздался выстрел. Вера бросилась к двери, но она снаружи оказалась подперта.

Послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге появился участковый Морозенко и будничным голосом, который, по мнению Веры, меньше всего подходил к ситуации, сказал:

– Выходи, Вера. Напугала ты нас. Ты нам операцию по задержанию сорвала. С поличным хотели взять. – Он покачал головой. – Спасибо, Павел помог.

И только сейчас Вера заметила возле Пискуна, у которого руки были сзади, стоящего Павла и молодого лейтенанта в форме полицейского. Лицо Павла было напряжено и казалось мрачным. Смотрел он не на Веру, а на топор, который она по-прежнему сжимала в руке, перепачканной землей. «Неужели переживает из-за меня?» – мелькнуло у нее. Но она сразу же отогнала эту мысль.

А его сердце при виде нее екнуло. Затихло. И застучало в неровном ритме. Злость на этих ублюдков заполнила полдуши. А вторую половину заполнила нежность. Она потоком хлынула в его сердце. И эта вторая половина стремительно наполнялась. Боже, как она ему дорога! Он смотрел на нее, и его захлестнула жалость к ней. Что ей пришлось пережить за эту ночь! Резаная рана на предплечье, ссадины на лице, следы на запястьях. И ему захотелось ее обнять, чтобы пережитые ею боль и страх побыстрее ушли от нее. А ей захотелось к нему прижаться. Она знала, что его объятия – самое надежное место на Земле.

Молодой полицейский, наоборот, с большим интересом смотрел на девушку, весело и открыто ей улыбался.

Вид у Павла сделался устрашающим. Таким она никогда не видела. На его перекошенном лице при взгляде на Пискунова отпечатались такая ненависть и желание раздавить этого слизняка, по ошибке названного человеком, что Пискун, не спуская с него глаз, придвинулся поближе к человеку в погонах.

– Ничтожества! – Его охватила ярость. – Неужели настолько низко можно пасть, чтобы из-за побрякушек так обходиться с человеком. – Павел занес руку для удара.

– Как я понимаю, – вмешался Александр Александрович, жестом требуя опустить руку, – они не собирались оставлять ее в живых. Так, гражданин Пискунов?

Тот отвернулся, не желая отвечать.

Участковый уполномоченный предложил пройти к машине.

– Нельзя уходить. Сейчас Молчун придет. Они договорились. – Вера кивнула в сторону Пискуна.

– Нет, не придет, – уверенно сказал Александр Александрович, – у него нюх волчий. Уже почувствовал опасность.

– Вот падла! – Пискун сплюнул. – Опять отвертелся! Наверняка с цацками смотался. Баки вкручивал[3], а сам винта[4] дал.

– На этот раз не отвертится, – уверенно сказал участковый, – и за убийство ответите, и за покушение на убийство. – Он кивнул в сторону Веры.

– Какое убийство? – завизжал Пискун – Я никого не убивал! Я честный вор и в мокрухах не участвую.

– Убийство гражданина Хмурикова, – защелкивая наручники на запястьях задержанного, спокойно ответил Морозенко.

– Так все-таки этот гад пришил Игната? Я так и знал! Я так и знал! – От возбуждения Пискун подпрыгивал и представлял собой жалкое зрелище. – Мы же с Игнатом баланду хлебали, пока этот паскуда свободой наслаждался. Мы его не потянули за собой! Ну, теперь и ты, Молчун, на нарах попаришься! На этот раз я козлом отпущения не буду! – От перспективы, что Молчун опять выйдет сухим из воды, а ему опять на нары, он весь затрясся. – Я все расскажу! Я все расскажу! Это он предложил грабануть ювелирку.