Если ты останешься - Кортни Коул

Они движутся по собственному желанию. Я не могу остановиться даже, если

захочу. Правая нога наступает на ковер, потом левая. Теперь опять правая.

Я продвигаюсь вперед.

Прежде, чем я осознаю это, я встаю перед двумя гробами, греясь на солнце, в

передней части церкви. Один гроб белый, другой черный. Они оба блестящие.

Добро и зло.

Когда я впервые начала видеть этот сон, то подумала, что это означало, что один из

моих родителей был плохим в глубине души, а я никогда не знала об этом. Я долго

размышляла над этим сном. Я знаю, что он очень много значит. Мысль о том, что один из

моих родителей мог быть обеспокоен темными душами, тяжело давила на меня довольно

долгое время. Но потом я поняла, что смысл не в этом.

Даже если этот сон был специально рассчитан на день их похорон, он не должен

был больше сниться мне. Моих родителей здесь больше нет. Они были кремированы. Они

никогда не были в гробах в передней части церкви.

Этот сон не об этом

Он сомнениях, которые были сформированы во мне в день их смерти. Сомнениях о

ценности самой жизни.

Жизнь кажется бессмысленной, если все заканчивается в огненной автокатастрофе,

оставив позади только печаль.

Это одна из причин, из за которой я хотела стать художником. Я хотела создать

красивое из некрасивого. Инь и Янь. Темное и светлое. Добро и зло.

Мое собственное "я" больше не зацикливается на этой вещи. Но мое подсознание

имеет проблемы. И оно до сих пор их четко не урегулировало, поэтому мой запутанный

сон повторяется. И, честно говоря, я еще не совсем поняла его.

Я вижу то, что жизнь состоит из добра и зла, черного и белого. И все время между

ними идет борьба за доминирование. Жизнь — это борьба.

И я ненавижу то, что все это заканчивается небытием. Что однажды, вас просто

здесь не будет. Не будет больше улыбок, больше никаких слез. Ничего.

26

Пуф.

И отбой.

Я вздыхаю и провожу пальцем по крышке черного гроба. В нем зло. Крышка

красивая, как бы ни была плоха. Но когда моя рука движется, я замечаю что-то еще. Что-

то, чего никогда не было здесь прежде.

Зубчатый шрам на руке, там, где мой указательный палец встречается с большим

пальцем.

«X» так же, как у Пакса.

Я пугаюсь и смотрю на него, отмечая, что он старый и толстый, как у Пакса. В

солнечном свете это кажется зловещим, хотя я не представляю, почему. Это просто шрам.

Сотни разных вещей могло стать причиной его появления.

Но почему он на мне?

Я вытягиваю свою руку на свет, поворачивая и освещая ее на солнце. Шрам мне

так знаком, как будто он был на моем теле в течение многих лет. Он привычен для меня,

как будто значит что-то.

«X» отмечает место.

Я понятия не имею, что это означает. Но что-то в моем подсознании хочет, чтобы я

думала об этом. Мне нужно о чем-то задуматься и что-то для себя решить. Но я не знаю,

что.

Качаю головой и подхожу к белому гробу. Я знаю, что должна закончить это так,

чтобы проснуться. Итак, я осторожно открываю крышку хорошего гроба, выпуская

миллион сверкающих солнечных лучей.

Они стреляют из гроба и сливаются со светом, льющимся из окна. Лучи яркие,

сверкающие, сияющие. Я обволакиваюсь ими, купаясь в тепле и добре, поглощая свет.

Просыпаясь, я знаю, что буду чувствовать себя такой сияющей в течение

некоторого времени. Это мое подсознание ищет способ привести меня в порядок. Так я

справилась с горем после смерти своих родителей.

Сейчас так я справляюсь с любым видом неопределенности.

И, судя по шраму на руке, я предполагаю, что появление Пакса в моей жизни дало

моему подсознание паузу. Он то, что в очередной раз вызвало этот сон.