Солнце ночи - Карина Тихонова (2010)

— Отдыхайте и не думайте ни о каких деньгах!

— Легко сказать, — пробормотала я.

Светлана улыбнулась мудрой улыбой.

— Может деловая женщина раз в жизни позволить себе такую роскошь? — вопросила она риторически.

У меня вырвался вздох, идущий из самой глубины души. Ох, не уговаривайте меня, я и так готова пуститься в авантюры!

Нежно-кремовый «мерседес» ждал меня во дворе. Из него выбрался представительный дяденька средних лет в темных брюках и белоснежной рубашке. Открыл заднюю дверцу и замер в почтительной позе.

Я сильно ущипнула себя за бедро. Почему в последнее время у меня такое ощущение, словно я сплю и вижу сон? Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Боль была самой настоящей, но видение не растаяло. Тогда я одернула платье и спустилась по широким ступеням к машине. Водитель слегка поклонился, приветствуя мое появление. Я неуверенно кивнула в ответ и уселась на кожаное сиденье. Дверца бесшумно захлопнулась, водитель тронул машину с места.

Я бросила взгляд на приборную доску. К ней был прикреплен бейджик с фотографией шофера. Я прищурилась и прочла имя и фамилию, указанные рядом. Андрей Беляев. Очень приятно.

— Андрей, почему вы не спрашиваете, куда нужно ехать?

Шофер коротко взглянул на меня в зеркальце заднего вида. У него были прозрачные серые глаза, ярко выделявшиеся под темными бровями.

— Светлана Павловна сказала, что вам нужно в художественную галерею, — объяснил он.

Я откинулась на спинку сиденья. Действительно, как я не сообразила? Здесь же принято предугадывать все желания гостей!

Остаток пути прошел в молчании.

Добирались мы долго. То есть, долго для провинциального города, где нет пробок и заторов, да и расстояния далеки от московских. Наконец, шофер остановил машину недалеко от здания, одиноко стоявшего на берегу, и вышел наружу. Открыл мне дверцу, указал на дом.

— Вот, — сказал он. — Это наша художественная галерея.

Я вышла из салона, осмотрелась кругом. Пустынное место.

— Как у вас тут с криминогенной обстановкой?

— С криминалом у нас все в порядке, — ответил водитель. — Показатели в пять раз ниже, чем в среднем по России.

— О как! — поразилась я. — Не город, а рай земной!

Шофер промолчал.

Галерея встретила меня тишиной и пустотой. Бесшумно работал огромный кондиционер под потолком, узорная паркетная дорожка вела от входных дверей в глубину длинного зала. Окон не было. Горели боковые кенкеты, но этого было недостаточно, чтобы осветить огромное пространство. Я подняла голову и уставилась на громадную хрустальную люстру под потолком. Подобные люстры я раньше видела только в театрах.

— Нравится? — спросил чей-то голос. Я вздрогнула и обернулась.

За моей спиной стоял худой высокий мужчина. Сначала мне показалось, что это старик, но я присмотрелась и быстро поняла свою ошибку. Мужчину старила роскошная седая грива, доходившая до самых плеч. Стоило внимательнее присмотреться к его лицу, и становилось ясно: седина ранняя. Мужчина был в самом расцвете зрелости: лет сорок пять, сорок семь, не больше.

— Вы про люстру? — в свою очередь спросила я. И, не дожидаясь ответа, сказала: — Нравится. Откуда такая роскошь?

Мужчина заложил руки за спину и задумчиво оглядел потолок. Я бы не назвала его красивым: для этого у него были слишком резкие черты лица и слишком длинный нос. Но это было лицо умного и, пожалуй, хитрого человека. В общем, человека, с которым нужно быть очень осторожной.

— Купил на распродаже театрального имущества, — ответил мужчина. Посмотрел на меня, улыбнулся и пояснил: — У нас тут несколько лет назад закрыли театр. Ну, а имущество пустили с молотка. Вот я и разжился люстрой.

Я с неприязнью покосилась на собеседника. Нетрудно догадаться, что это тот самый Макаров, о котором говорят, что он редкий жук и тертый калач. Что ж, я согласна с этими определениями.