Солнце ночи - Карина Тихонова (2010)

— Да, — честно призналась я. — Очень. Понимаете, я знаю половину истории, а хочется узнать все, до конца.

Палянский оторвал ладони от лица. Стиснул руки между коленями и начал монотонно излагать события:

— Витька пришел ко мне тем вечером в начале восьмого. Мы немного выпили, поболтали о прошлом… Ну, про камень вы, конечно, знаете. — Я молча кивнула. — Витька предложил мне купить его почти даром: за пятьдесят тысяч долларов.

— И именно эту сумму вы требовали у Ольги, — сказала я.

— Да. Только она мне денег не дала. Взяла и все рассказала Аньке. То есть, в тот вечер еще не рассказала, но пообещала, что расскажет обязательно. И денег больше ни за что не даст.

— Поэтому вам пришлось отказаться от камня, — сказала я.

Палянский снова кивнул.

— Помнится, я еще сказал Витьке: «Ну и стерва эта твоя, бывшая! Впрочем, дочурка твоя тоже стерва, каких мало!»

— Когда Макаров узнал, что Аня его дочь? — перебила я.

Он пожал плечами:

— Года два назад, когда мы приехали в этот город и встретились с Витькой после двадцатилетнего перерыва.

— И он позволял вам шантажировать мать своего ребенка? — не поверила я.

Палянский взглянул на меня с легкой иронией:

— Боже мой, какой пафос! Да какое ему было дело до этих баб? Ольга давно в шоколаде, Анька после нее все получит, чего их жалеть-то? Можно подумать, обанкротились бы они от этой суммы! Ольга, правда, попыталась ему на меня пожаловаться, но Витька ее быстро на место посадил! Сказал: твои проблемы, сама разбирайся.

— Ладно, я поняла, — перебила я, сдерживая отвращение. — Он был не против вашего маленького бизнеса.

— Не против, — равнодушно отозвался Палянский. — Витька был практичный человек, на сопли не велся. Для него существовал один простой принцип: утром деньги, вечером стулья. В общем, ни кредита, ни рассрочки он мне не дал.

— А вы держали в руках этот… это украшение? — перебила я, понизив голос.

Щеки Палянского порозовели.

— О да!

— И что вы почувствовали? — спросила я шепотом. По моим рукам пробежали быстрые ледяные мурашки.

Палянский закрыл глаза, приложил руку ко лбу.

— Это было… необъяснимо. Я вырубился. Но это был не обморок. Это было… как полет во сне. Я вдруг понял, что будет дальше с каждым из гостей отеля. Я мог сказать совершенно точно, кто, когда и от чего умрет, кто разорится, кто разбогатеет, кто будет счастлив, кто превратится в пожизненного неудачника… Все знал, все! Вы можете себе такое представить? Передо мной лежало будущее! Огромная планета, покрытая золотыми слитками! И я ходил по ней совершенно один! Это же власть, это сила, это деньги! Колоссальные деньги!..

— И что же будет, например, со мной? — перебила я.

Глаза Палянского медленно потухли.

— Не помню, — произнес он еле слышно. — Ничего не помню. Вот сижу, целыми днями вспоминаю… — Он с силой ударил себя по голове и с ожесточением забормотал: — Черт! Должен вспомнить! Просто обязан! Это же деньги! Это состояние!..

Я поднялась, отряхнула колени от песка. Постояла еще минуту, глядя на последнюю жертву камня. И не стала говорить ему, что друг юности Витька готовил режиссеру потрясающий сюрприз. Да, он принес ему настоящее «Солнце ночи». Но в кроссовке дожидалась своего часа копия, которая и должна была перейти в руки Палянского сразу после того, как деньги перейдут в руки друга его юности.

Вот почему Макаров спрятал подделку в кроссовки! Настоящее «Солнце ночи» должно было продемонстрировать свою силу, но отдать его Макаров собирался другому человеку. Сама мысль о том, что такое сокровище уйдет из рук просто так, наверное, доводила его до отчаяния. И Макаров, верный своему призванию талантливого афериста, придумал план, названный в народе «разведение лоха». А в роли лоха должен был выступить друг юности Палянский.