Дела сердечные - Тьерни Макклеллан (2000)

По словам звонившего, некоего мистера Ирвинга Рикля, он проезжал мимо дома на Эшвуд, увидел на табличке мой номер телефона и загорелся желанием взглянуть на дом изнутри. Вероятно, не настолько сильно загорелся, ибо, когда я предложила показать дом прямо сейчас, он отказался:

— Завтра вечером было бы удобнее. Что, если мы встретимся в семь прямо там? Я сразу после работы и подъеду.

По телефону Ирвинг навевал ассоциаций с Доном Джонсоном — помните, элегантный красавчик из полицейского сериала? Я живо представила себе будущего клиента в униформе шерифа, возможно даже с пушкой в кармане.

Едва я опустила трубку на рычаг, телефон зазвонил снова. Наверняка опять Дон Джонсон — хочет поинтересоваться, сколько минут езды от его работы до особняка.

Ан нет, оказалось, не он.

— Алло?

Я тотчас узнала этот глубокий, с хрипотцой, голос. Видит бог, за последние полгода частенько имела счастье его слышать: Дерек, муж Труди, завел обыкновение названивать ей на работу по меньшей мере дважды в день. Впечатляет, правда? Особенно если учесть, что всякий раз Труди громко лаяла в трубку: "Слушай, Дерек, я не могу сейчас говорить, понятно? Я занята". Либо от этого мужчины не так-то просто отделаться, либо бедняга Дерек тоже порой на ухо туговат.

— Добрый день, Дерек, — вежливо поздоровалась я, — как поживаешь?

Может, у него и впрямь уши больные — не знаю, но только Дерек на вопрос не ответил, а сразу перешел к сути:

— Скайлер, Труди там? Я жду ее в "Лилии" уже целый час.

Меня совсем не удивило, что Труди выбрала "Лилию". В Луисвиле рестораны — все равно что пуговицы на животе: есть укромные, "для своих", а есть, так сказать, открытого типа, для всех. "Лилия", изысканный пятизвездочный ресторан на Бардстон-роуд, был определенно "для своих". Само собой, Труди предпочитала обедать среди избранных.

Дерек заметно нервничал:

— Извини, если помешал, но я подумал, вдруг Труди забыла, что мы договорились…

Я чуть не поперхнулась. Мужика, можно сказать, продинамили, а он еще извиняется за то, что позвонил узнать, что случилось. А неплохо, видать, Труди его выдрессировала! Впрочем, Труди меня мало беспокоила. И на часы я взглянула машинально.

— Видишь ли, Дерек, когда я вернулась в офис, Труди уже ушла, а было это примерно час назад.

— Час назад? — эхом отозвался Дерек. — Она ушла час назад и до сих пор не появилась? — Теперь его голос звучал еще тревожнее.

— Вообще-то я точно не знаю, когда именно она ушла. Я нагнулась и принялась шарить в мусорной корзине, отыскивая Трудино послание. — Перед уходом она оставила записку, правда время не указала, так что не могу сказать наверняка, когда это было. Но в записке говорится, что она собиралась показать клиенту особняк на Саратоге. — Я все еще копалась в мусоре, поскольку моя корзинка была до краев забита скомканными бумажками — в основном потому, что я худшая в мире машинистка. Да, отыскать эту паршивую записку будет труднее, чем я думала, — разве что вытряхнуть на пол все содержимое корзины.

Плюнув на поиски, я продиктовала Дереку адрес дома на Саратоге. Он монотонно повторял за мной, будто заучивая наизусть:

— Саратога, дом 1422… Пожалуй, я туда съезжу. Может, Труди просто задержалась — контракт там подписывает или еще что.

Я поморщилась. На языке так и вертелось: "Ну да, учитывая, сколько комиссионных она наворовала за последнее время, — с нее станется". Но я сдержалась. Вместо этого как можно ровнее произнесла:

— Да, возможно.

Попрощавшись с Дереком, я положила трубку и снова прокрутила в голове все те нежности, которыми встречу Труди. Затем сделала еще один глубокий очищающий вдох, якобы снимающий напряжение — если бы! — и занялась бумагами. Через сорок пять минут, когда я заканчивала составлять прошение о кредите для клиента, Дерек позвонил снова:

— Скайлер, Труди не вернулась?