Король замка - Виктория Холт (1994)

Она с недоумением посмотрела на меня.

— Разумеется.

— А где Женевьева?

— В своей комнате, прячется за нянькины юбки. Ее накажут, и она этого заслуживает.

— Не понимаю, какая ей радость от таких поступков.

— Она злая, вредная девочка! Она ревнует, потому что вас приглашают на семейный ужин, и граф проявляет к вам интерес.

— Естественно, раз его интересуют картины.

Она усмехнулась.

— Лично я в замке никогда не теряла бдительности. Конечно, приехав сюда, я понятия не имела, что это за дом. Граф… замок… звучит, как в сказке. Но когда мне рассказали все эти страшные истории, я испугалась. Уже была готова собрать чемоданы и уехать, но решила положиться на удачу, хотя знала, как это опасно. Такой человек, как граф, например…

— Не думаю, что вам грозит от него какая-нибудь опасность.

— Его жена умерла страшной смертью! Вы слишком доверчивы, мадемуазель Лосон, но я-то последнее свое место оставила из-за домогательств хозяина дома.

Она порозовела — от натуги, цинично подумала я. Видимо, ей самой стоило большого труда представить себя желанной. Я была уверена, что все эти похожие одна на другую истории обольщения — плод ее воображения.

— Затруднительное положение, — заметила я.

— Приехав сюда, я поняла, что мне надо проявлять особую осторожность, принимая во внимание репутацию графа. О нем вечно ходят какие-нибудь слухи.

— Слухи будут всегда, пока есть те, кто их разносит, — вставила я.

Мне многое в ней не нравилось: оживленность, с которой она принимала известия о чужих неприятностях, глупое жеманство, претензии на роль роковой женщины, даже длинный нос, делавший ее похожей на землеройку. Последнее обстоятельство было просто необъяснимо! Не могла же она изменить свою внешность! Но в тот вечер у нее на лице отражалась вся скудость ее души, и мне стало неприятно. Ненавижу сплетников.

Когда она ушла, я вздохнула с облегчением. Мои мысли занимала Женевьева. Наши отношения сильно пострадали, и это меня огорчало. Потеря платья была не так важна, как утрата доверия, которое я только-только начала завоевывать. Странно, несмотря на то, что она сделала, я чувствовала к ней еще большую нежность, чем прежде. Бедная девочка! Ей нужна забота. Она мечется во мраке, не зная, как привлечь к себе внимание. Я хотела понять ее, помочь ей. Мне подумалось, что в этом доме она ни в ком не находит понимания — презираемая и отвергнутая отцом, избалованная няней. Надо было действовать. Обычно я не поддаюсь минутным порывам, но в тот раз я не удержалась.

Я пошла в библиотеку. На мой стук никто не ответил. Тогда я вошла в комнату и дернула шнур звонка, а когда появился лакей, попросила передать графу, что я хочу с ним поговорить.

Дерзкий поступок! Я поняла это по лицу слуги, однако отступать было некуда. Скорее всего он вернется и скажет, что граф жалуется на занятость и просит отложить встречу до завтра. К моему удивлению, когда дверь распахнулась, в комнату вошел сам граф.

— Мадемуазель Лосон, вы за мной посылали?

Услышав насмешку, я вспыхнула.

— Я хотела поговорить с вами, Ваша Светлость.

Он нахмурился.

— Ах да, эта постыдная история с платьем. Я должен извиниться за поведение моей дочери.

— Я пришла не за извинениями.

— Вы очень снисходительны.

— Нет, когда я увидела платье, я очень рассердилась.

— Естественно. Убытки вам компенсируют, а Женевьева попросит у вас прощения.

— Мне это не нужно.

Недоумение на его лице вполне могло быть притворным. Мне, как всегда, казалось, что он наперед знает все мои мысли.

— В таком случае, будьте любезны, объясните, зачем вы меня… вызвали?

— Я вас не вызывала. Я пришла сюда, чтобы поговорить с вами.